Книга Игра колибри, страница 38 – Аджони Рас

Разоблачитель, а в этом сомнений не было, так как он приветливо махнул Патрику огромной рукой, был светлолицый мужчина с бледно-желтыми, словно выгоревшими на солнце волосами. Он носил прическу в стиле шестидесятых, позволяя волосам отрастать до самых плеч. Почти бесцветные брови резко контрастировали с голубыми и удивительно ясными глазами, посаженными на вытянутом лице чуть ближе к носу, но это вовсе не портило общей картины. А картина была такова: Разоблачитель соответствовал абсолютно всем канонам мужской привлекательности.

Патрик молча подошел к столу, так же молча сел, и несколько минут они разглядывали друг друга, потягивая горячий кофе.

– Виктор, – наконец представился незнакомец, вытерев губы салфеткой.

– Патрик, – как-то неуверенно ответил агент, отодвигая от себя опустевшую чашку.

Они снова замолчали, но на этот раз тишину нарушил Гассмано.

– Значит, ты и есть Разоблачитель? – спросил он, внутренне ожидая именно устного подтверждения.

Виктор молча кивнул и улыбнулся, приветливо, будто перед ним сидел старый друг, с которым они давно не виделись.

– И каждый раз, закрыв глаза, менял он мир вокруг себя, – проговорил Виктор с улыбкой. – Скажи же, друг мой, кто есть я?

– Почему ты здесь? – поинтересовался Патрик.

– Октябрь… Мне кажется, я смогу помочь. А твоя отставка, о которой говорят по ящику, позволяет мне думать, что теперь тебя не терзает чувство долга и моя персона в частности.

– Меня отстранили, а не уволили, – спокойно уточнил Патрик.

– Да, это я слышал, но у меня есть на твой счет особое мнение, именно поэтому мы здесь и сидим, – так же спокойно проговорил Виктор. – Думаю, мои усилия в этом деле позволят отнестись ко мне с большим пониманием или вовсе забыть о деле Разоблачителя…

– Не буду убеждать тебя в том, что дело Разоблачителя досталось мне под давлением некоторых высокопоставленных толстосумов, трясущихся о сохранности своих скелетов в шкафу, это ты и сам знаешь. Просто ответь: почему? Ты сказал, что начал охоту за Октябрем. Я хотел бы знать почему.

– Гражданская позиция, – усмехнулся Виктор, но, видя непроницаемое и излишне сосредоточенное лицо Гассмано, добавил: – Мне кажется, я понял, как он выбирает жертв.

У Патрика все внутри оборвалось. Они долго пытались найти схожесть между жертвами Октября, препарируя историю личной жизни чуть ли не до самого рождения, но все впустую. А теперь выходило, что они кое-что упустили? Он, аналитики из бюро, все эти головастики с огромным самомнением, все!

– Может, поделишься?

– За этим я, собственно, и приехал, но тебе придется набраться терпения, так как в двух словах объяснить не получится. – Виктор поднял на него синие глаза и продолжил: – Как ты думаешь, почему я делаю то, за что ты пытался меня поймать?

Патрик выругался про себя. «Разоблачитель сидит передо мной и еще смеет задавать вопросы… играет со мной! Что же, я давно в этой игре!» – думал Гассмано, но лицо его при этом не дрогнуло ни одним мускулом.

– Почему ты разрушаешь семьи? – с наигранным спокойствием спросил агент, глядя в глаза Виктора.

«Глаза, какие удивительные глаза», – думал он в тот самый миг, глядя в них исподлобья.

– Вопросы, опять вопросы… Не будь таким служакой, Патрик, ты же не глуп, я-то знаю. И я просто предлагаю тебе помощь, разве не понятно?

– С этим понятно, но вопрос тот же: зачем ты лезешь в чужую жизнь, что тебе с того, а? Они же тебя даже не знают или врут, что не знают, но тем не менее…

Гассмано действительно много раз думал о мотиве Разоблачителя, однако к конкретному ответу так и не пришел. Это могли быть деньги и жажда славы, что угодно, а возможно, все вместе. В городе, где многие стараются как можно громче заявить о себе, удивляться нечему.

– Меня просят сделать это, Патрик, и я далеко не всегда соглашаюсь.

Гассмано ошарашенно поглядел на Виктора, пытаясь понять, шутит он или говорит правду. Виктор перестал улыбаться и еще раз повторил:

– Просят, понимаешь? Один раз я оказал услугу другу, потом он попросил еще об одном своем приятеле, тоже небедном, скажем откровенно, человеке, как ты понимаешь, и все! Сарафанное радио…

– Деньги? Они тебе все-таки платят? – Гассмано старался нащупать хоть что-то, в чем можно было бы упрекнуть Виктора.

– Конечно платят, – спокойно подтвердил тот.

«Настырный федерал, ох и настырный! Прикидывается хрен знает кем, но не прост, ой не прост», – пронеслось в голове Виктора, который продолжал беззастенчиво сверлить Патрика взглядом.

– Я так и знал! – воскликнул Патрик, но тут же осекся, увидев, с каким сочувствием смотрит на него Разоблачитель.

– То, что делаю я, – это не просто сидение в кустах с фотоаппаратом, и это стоит очень дорого! Но результат оправдывает любые траты, и все получают то, за что заплатили, даже больше.

– Что же такого особенного в твоем методе? – удивился Патрик. Он искренне считал, что Виктор действует именно как частный детектив, предоставляя доказательства в виде фотографий, записей телефонных звонков и всего в таком духе.

– Ты пришел сюда за другим, не так ли? Давай к делу. – Виктор вновь улыбнулся и знаком показал официантке, чтобы она повторила кофе.

– Ладно, выкладывай. – Гассмано зачем-то растянул гласные и, недоверчиво скрестив руки на груди, заметил, как Виктор улыбнулся еще шире, явно приняв его скучающий вид за игру.

Виктор некоторое время молчал, всерьез сомневаясь в собственном решении открыться Гассмано. Он не особо опасался за собственную судьбу, так как имел твердую уверенность, что не оставил никаких следов и не сможет быть привлечен к делу Разоблачителя. Да и его наниматели, влиятельные фамилии юга Америки, чьи активы он помог защитить, несомненно, будут всячески препятствовать делу против него. Виктор еще вспомнил банковские ячейки, разбросанные по пяти штатам, в которых хранились материалы, гарантирующие его безопасность, и только после этого решился начать дело, как он сам его именовал.

– Ты знаешь, кто такие сотэ? – поинтересовался он у Патрика.

– Нет. – Патрик пожал плечами.

– Сотэ, или сотэя, – это, если можно так сказать, вызревшая роковая женщина. Надеюсь, насчет роковой женщины объяснять не надо?

– Нет. – Гассмано отрицательно покачал головой.

– Так вот, сотэ, как, например, Клеопатра, – она, кстати, одна из первых, кто упоминается в истории с такими задатками, – имеют очень схожую модель не только поведения, но и всей жизни. Они словно списывают друг у друга, оставляя за собой шлейф из похожих ошибок и побед. Их можно вычленить из общей массы по нескольким характеристикам и отличительным чертам, но сделать это весьма непросто.

– Но ты набил в этом деле руку, я так понимаю? – Патрику хотелось поторопить Виктора, и он еле сдерживал себя, чтобы не попросить говорить быстрее.