Книга Манящая тень, страница 18 – Кэтрин Блэр

– Он взял меня под крыло. В отличие от Мэвис, которая требовала, чтобы я назвала свой клан и показала силу… он никогда не подстрекал меня использовать мою магию. Никогда не интересовался, из какого я клана. – Сапфира замолкает, залпом выпивает вино и вновь наполняет крышку. Ей тоже не нравится использовать свои способности. – После всего, что произошло… – ее взгляд становится далеким, а лицо задумчивым. – Он заставил меня почувствовать себя как дома. Будто эта жизнь по-прежнему принадлежит мне, пусть и отличается от той, что была раньше.

– Он тебе нравится? – Я просто не могу удержаться от столь обыденного вопроса.

Сапфира улыбается.

– Да.

– Так в чем проблема?

Он красавчик, это даже не обсуждается.

– Олдрик по натуре защитник. Он будет свирепо и безрассудно защищать тех, кого любит. А любит он беспечно. Ему и так хватает опасности в жизни. – Она видит немой вопрос на моем лице. – Олдрик возглавил команду, чтобы отлавливать беглецов на автобусных станциях. Время от времени они исчезают.

– Исчезают?

Сапфира сдирает ногтем краску с поржавевших перил.

– Они садятся в автобус, но когда он подъезжает к станции, их там нет. Мы ждали нескольких людей – друзей и родственников тех, кто уже здесь… но они так и не доехали.

Мой разум тут же находит ответ.

– Думаешь, их схватили смотрители?

Сапфира издает хохоток.

– Опять ты со своими смотрителями. Ты же знаешь, что есть люди и похуже их, верно?

– В теории.

– В действительности, – парирует она.

– Что может быть хуже группы помешанных на контроле, смертоносных фриков?

Сапфира окидывает меня таким взглядом, будто я только что бросила ей вызов. Затем задумчиво прищуривается.

– Ходят слухи, что некоторые из этих детей могли заключить плохие сделки, чтобы добраться сюда. Возможно, с дельцами.

– Дельцами? – переспрашиваю я, вспоминая папины записи. Я никогда раньше не слышала о них.

– Делец – аномал со связующей магией. Если заключаешь с ним сделку, то уже не сможешь ее нарушить, – поясняет Сапфира.

– Ух ты, – выдыхаю я, впиваясь пальцами в перила. Сапфира делает еще один щедрый глоток.

– Существует много мрачных историй о том, как странники и азартные игроки заключали сделки с ничего не подозревающими или отчаявшимися людьми. Они носят с собой портфель, полный договоров. У всех дельцов есть отметина на внутренней стороне запястья – символика кровоточащего пера. Их помечает клан, когда они становятся совершеннолетними и начинают… портить жизни другим, полагаю. Им запрещалось заключать сделки с детьми… раньше.

– До Переполоха? – заканчиваю я.

Сапфира кивает.

– Они попросту не могли. До исчезновения смотрителей. А теперь – что их остановит? Что остановит любого из нас? Это коммерческий аргумент, если только ты не в самом низу пищевой цепочки.

– Есть ли какой-то способ найти этих детей? – спрашиваю я. Внезапно расфасовка миндаля уже не кажется такой важной.

Сапфира качает головой.

– Нет, – она делает глоток и смотрит на меня над кромкой крышки. – Но это известное зло.

Я задумываюсь обо всем этом – о правилах и последствиях. О власти и ее отсутствии.

Кто выигрывает, а кто проигрывает, когда снимаются ограничения.

Качаю головой – не желаю больше думать о смотрителях.

– Как вы вообще… – обвожу рукой отель внизу, – выживаете?

При моем вопросе взгляд Сапфиры становятся тверже. Я не наивная. Мне довелось побывать во многих убежищах в разных штатах. Аномалы берутся за все, что обеспечит им выживание. Перевозят нелегальный товар или забирают его нелегальными способами.

– Веспер, завтра ты уйдешь. Лучше тебе не знать.

В ее словах нет ничего грубого. Как и во взгляде. В ее голубых глазах читается искренность, чуть ли не мольба. Будто она просит поверить ей. Будто просит закрыть эту тему.

Сапфира протягивает мне крышку, и я рассматриваю ее с пару секунд, прежде чем взять. На браслет с динозаврами падает лунный свет.

– Миленький, – говорю я, показывая на него.

Ее розовые губы расплываются в улыбке, когда она опускает на него взгляд.

– Он принадлежит моему брату, – Сапфира легонько поддевает тираннозавра. – Нолану. Он отдал его мне.

– Ты скучаешь по нему, – произношу я на выдохе, поскольку мне тут же приходит в голову тысяча причин, по которым не стоило этого говорить.

Сапфира сковывает меня ледяным взглядом своих голубых глаз, и на секунду я вновь пугаюсь, что переступила черту. Господи, по-моему, для того, кто пытается держать всех на расстоянии вытянутой руки, у меня явно проблемы с умением держать рот на замке.

Она кивает и опускает глаза.

– Я вернусь к нему. В конечном итоге. – Сапфира делает медленный вдох и вытягивает руку, позволяя браслету заколыхаться на ветру. – Ты скучаешь по дому?

Я начинаю закусывать язык, но затем решаю сделать глоток вина.

– Да… Скучаю.

Возвращаю крышку Сапфире.

– Знаешь, что самое смешное? Я скучаю и по глупым мелочам. К примеру, по пятницам у нас в школьной столовой подавали отвратительные буррито, но это традиция.

Я улыбаюсь.

– Те, которые в целлофановой упаковке?

Ее глаза загораются, и она показывает на меня пальцем.

– Да! И еще они были адски горячими…

– И постоянно обжигали пальцы? – заканчиваю я со смехом, вспоминая, как Линдси и Дженна пытались распаковать их с помощью транспортиров.

Сапфира обхватывает руками перила и откидывает назад голову.

– Я скучаю по тому, как мне не было необходимости обсуждать, по чему я скучаю, – тихо говорит она, садясь ровнее. – Иногда я прихожу сюда и притворяюсь, что я просто… прогуливаю урок.

Я не задумывалась об этом, но она права. Я скучаю по жизни без постоянных попыток вернуться в то время, когда все казалось проще.

В горле появляется комок. Я скучаю по тому времени, когда ни по чему не скучала. Мы снова замолкаем, глядя на приближающийся туман, и передаем друг другу вино после каждого глотка.

– Итак, – начинает Сапфира, выпрямляя ноги. – Как тебе тот тест по алгебре?

Она смотрит на меня и, возможно, дело в вине, или же в абсурдности ситуации, но я улыбаюсь.

– Чертовски сложный, – киваю я.

– Думаешь, она будет оценивать нас «по кривой»? ^[4]