Книга Радость, словно нож у сердца , страница 27 – Стивен Эриксон

– Только не делай вид, Макс, что опять спрятал голову в песок. Идет вторжение на Землю. И мы этого не потерпим.

Максвелл расхохотался.

– Ты прав, – выдавил он сквозь смех. – Не потерпим. С такой скоростью никакого терпения не хватит.

– Очень смешно.

– Вы с папочкой полагаете, что сумеете вывести на улицы шесть миллиардов? Мегаломаны вы оба хреновы. И даже сами не понимаете, что это бред. Ничего у вас не выйдет.

– С чего бы это вдруг?

Макс перевел взгляд на бухту. Увидел отца, который, пройдя через дом, вышел на пляж и бродил сейчас по пояс в сверкающей изумрудной воде.

– Хорошо, допустим, вы их вывели, они стоят и грозят небу кулаками.

– Именно так и будет.

– Отлично. А дальше?

– Ты о чем?

– О том, братец, что будет дальше! Кулаки? Они никуда не достанут. Гневные вопли? Столь же бесполезны. Я сам тебе скажу, что будет дальше, может, это заставит тебя призадуматься. Они разойдутся по домам. Шесть миллиардов человек на улицах, охрипшие, руки болят от размахивания – все они притихнут и посмотрят друг на друга. Потом пожмут плечами и разойдутся на хрен по домам.

– Но когда инопланетяне наконец высадятся…

– Вряд ли они это сделают.

– Что?

Макс снова взял планшет и бросил взгляд на статью одного из авторов в посвященном фантастике блоге io9.

– А зачем им это? Они уже продемонстрировали, что могут делать с нами все что угодно дистанционно. Откуда-то из космоса, причем американское космическое командование их до сих пор не смогло обнаружить. Так зачем им, спрашивается, высаживаться?

– Но это… бессмыслица какая-то!

– У нас не будет никого, кроме самих себя, – сказал Макс. – Понял, наконец? С тем же успехом можно проклинать Бога и ждать от этого какого-нибудь результата. Да люди только и делают, что проклинают Бога на каждом углу, но только он, насколько я в курсе, еще ни разу не явился перед ними с покаянной физиономией. Так что вам нужно понять – так называемые зеленые человечки не собираются действовать по вашему сценарию. Конечно же, люди попытаются искать виноватых, но это им ничего не даст. Поскольку, – он зачитал прямо с планшета, – человечество видит перед собой лишь само себя.

– Да где ты такой хрени набрался?

– У людей, для которых отвечать на вопрос «а что будет, если» является профессией, и знаешь, что самое удивительное? До сих пор ни одно правительственное агентство к ним не обратилось. Они привлекают ученых, социологов, экономистов, военных. Экспертов, как они их называют. Только разве это эксперты? – Он отправил брату мейл со ссылкой на статью. – Почту свою проверь.

– Скажи папочке, что я перезвоню.

– Непременно, – ответил Максвелл. – Заодно расскажу ему про эти бессмысленные колонки, из-за которых вы завтра будете выглядеть полными идиотами. К слову, человеческих жертв во время бунтов не будет, а вот недвижимость, насколько я понимаю, вполне может пострадать. Вот будет интересно, когда папочке за это выставят счет.

– Где Йорген?

– У которого не мозги, а дерьмо? Естественно, на свидании с белым братом.

– Что, опять? Ну, если все равно покатятся головы, оно и к лучшему. Это была его идея.

Оба прекрасно знали, что это не так. Идея принадлежала папочке.

– Сейчас, братец, в тебе говорят социопатские гены.

Бернард вздохнул.

– Какой смысл платить огромные деньги порученцу, которому ничего нельзя поручить?

– Бедолагу и правда на этот раз здорово скрутило, – сказал Макс. – И каждый раз с ним здесь так, но папочка настаивает, чтобы он с ним приезжал. Любит смотреть, как люди мучаются. – Он глянул на отца, плавающего по мелкой лагуне. – Подожди-ка… мне ж повар говорил, что здесь видели тигровую акулу, довольно крупную, скорее всего, ее с глубоководья занесло. Вокруг острова плавает.

– А папочка знает? Конечно, нет. Он же акул до смерти боится! Скотина ты, Макс.

– Ну да, я забыл ему сказать.

– А еще обзывает нас социопатами.

– Ну отчего же, я вовсе не останусь равнодушным, если папочку пополам перекусят. Если он сегодня достанется акуле на обед, я почувствую облегчение. Подниму взгляд на небо, к Господу, и улыбнусь тому, что Дугласа Мэрдо постиг подобающий ему конец. Справедливость восторжествовала и все в этом же духе. Видишь ли, братец, в этом-то между нами и разница. Я чувствую. А вы с папочкой нет. И ты даже не представляешь, чего лишен!

– Да и ладно. Передай ему новости. И скажи, что вечером я опять позвоню.

– Если буду на месте.

– Что? Куда это ты собрался? Ты ж сроду никуда не выбираешься!

– Думал взять у повара лодку, разбросать в бухте прикормку для акулы.

– Ха-ха. Ладно, Макс, обнимаю, до встречи.

– И я тебя. Пока.

– Пока.

Солнце садилось над Нижним Манхэттеном, город внизу погружался во тьму, на улицах зажигались фонари, но свет их казался мутноватым, словно сквозь проникотиненное стекло. Лоис Стэнтон стояла спиной к пустому конференц-залу, наслаждаясь мгновенным отдыхом, кратким мигом одиночества. В детстве она слышала старинную историю о двух братьях-близнецах, основавших Рим; с тех пор легенда – по крайней мере для нее – несколько видоизменилась. Воспитанные волками сироты Ромул и Рем теперь сами стали волками, а окружали их дети. Которые, конечно, нервничали, но надеялись на лучшее. В конце концов, волки же не всегда голодны?

Итак, у нее имелись потайные прозвища для собственных работодателей, двух братьев – икон нового неолиберального мирового порядка, когда планетой управляли корпорации, кормившие малообразованные, антиинтеллектуальные массы горами дерьма прямо с ложечки. Зрителей канала «Фокс», слышавших только то, что хотят услышать, а если факты этому противоречат, тем хуже для фактов.

Она родилась в маленьком городке в глубинке Индианы. Как выяснилось, дорога в ад вела оттуда на Восточное побережье.

Позади нее распахнулись двери, и она поспешно обернулась, чтобы поздороваться с братьями Джеймсом и Джонатаном, обладателями чудовищного богатства, подразумевавшего и столь же чудовищную власть.

Оба уже в возрасте, за шестьдесят, и это становилось заметно даже несмотря на костюмы по десять тысяч каждый. Сочащаяся из глаз пресыщенность словно впиталась в кожу на отвислых щеках, придав ей желтоватый оттенок. Из-под лицевых мышц начали проступать кости черепа. Даже несмотря на деньги, что ей приносил пост их личного секретаря и по совместительству главы пиар-отдела «Адонис Энтерпрайзис», она мечтала увидеть обоих рядышком в гробу, с блаженно закрытыми – и заклеенными – глазами.

Оба уселись за стол. Джеймс сделал жест, приглашающий к ним присоединиться.