Онлайн книга «Вы признаны опасными »
|
Я сделал паузу. – …ни в коем случае не предпринимаем ничего самостоятельно, – отрапортовала Витка. – Не зря говорят, что прекрасному полу свойственна осторожность, – шепнул Саня. Провокатор! – Если только нет непосредственной угрозы человеческой жизни, – дополнил Патрик. – Верно, – мрачно кивнул я. – Саня, как понял меня? – Йес, сэр! – согласился тот. – В смысле, так точно, шеф! Не подведем, не оплошаем! Похоже, физиономия моя была достаточно красноречивой, потому что он пожал плечами и сказал, сменив тон: – Да ладно, Дэн, что ты с нами как с маленькими! Какая угроза, чесслово? Ну, погоняли дворняжки парочку роллеров! Ну, мамашка на гормонах заистерила! Нет повода для паники. Говоря начистоту, я и сам так полагал. Патруль этому лесопарку ни к чему. Магический фон в норме по всей территории, никаких инцидентов за пять дней не случалось… На черта мы копытом землю роем? И студентиков подключили… Но всего этого я, конечно, не сказал. А строго донес до младенцев, что не нашего ума дело, и вообще Юрганову виднее. Разделившись, мы приступили к обходу вверенной нам территории. Черт, канцеляризмы из меня так и прут! А что им остается делать, когда по результатам каждого такого обхода я должен кропать отчет? – Дима, в двадцати метрах впереди собака, – бдительно заметила Вита. Я пригляделся. Дворняжка как дворняжка, мелкая, облезлая. – Пока наблюдаем… Собака поравнялась с нами, задрала лапу на столб и расхлябанно потрусила дальше. Я смотрел на ее тощий зад и размышлял. А не поймать ли блохастое отродье, пока оно окончательно не смылось? А не разъяснить ли эту сову поподробнее? Потому как перепуганные свидетели упоминали похожую дворнягу. Правда, в их речах фигурировали еще такие эпитеты, как «громадная», «свирепая», «жуткая» и «злобная». Но мы-то понимаем: собака, которая внезапно выскакивает на вас из кустов, всегда будет в два раза крупнее той же собаки, мирно бегущей мимо. И зубов у нее в два раза больше, и растут они вдвое чаще. Удивительный оптический эффект! Я уже было совсем решил приманить блохастика и даже полез с этой целью в карман за сыром (не заклинания же на него тратить), как мне помешали. Из леса взволнованно закудахтали: «Эличка! Эличка!», и на дорожку выскочил тощенький пенсионер в кедах и спортивных шортах. Заслышав призыв, дворняга подпрыгнула и рванула обратно. Я поглядел, как старикан надевает на собаченцию ошейник, и понял, что здесь нам ловить нечего. Возле указателя на родник уже торчал Саня. Патрик бродил вокруг, что-то разглядывая на земле. – Что там, следы? – издалека крикнул я. Он молча поднял с земли фантик и показал мне. «Баунти». Оставшийся участок мы обошли неспешным шагом минут за двадцать. Ничего, абсолютно ничего не намекало на присутствие в парке адской собаки Баскервилей, собачьего маньяка, нападающего на подростков и молодых мамаш с коляской. – Строго говоря, она ведь не нападала, – сказал Патрик, словно отвечая на мои невысказанные мысли. – Она просто бежала. – Ран, Форест, ран! – немедленно отозвался Саня. – А еще точнее, танцевала. – Дэнс, Молли, дэнс! Вот это и было тем фактором «сэ», из-за которого все встрепенулись. Показания свидетелей звучали довольно путано, но все пятеро сходились в одном: собака словно пританцовывала. «Как лошадь на соревнованиях, – сказал один из пацанов. – Может, бешеная?» А другой припомнил, что в пасти у собаки был прутик. Бешеная, как же! Какую бы тварь ни занесло в Покровское-Стрешнево, бешеной она точно не была. Я подозревал, что это оборотень в терминальной стадии, причем из старых, потому что давным-давно уже не обязательно чертить на земле обрядовые символы, чтобы перекинуться в человека. А судороги передних конечностей характерны для некоторых особо длительных трансформаций. Но зачем оборотню появляться в парке среди Москвы? За такое рога обламывают и хвост отрывают. Иной раз в буквальном смысле. Загадка! – Кажется, всю территорию обошли, – задумчиво сказала Вита. Да, через эти душные комариные заросли лещины мы уже продирались десять минут назад. Как раз мимо дырявой ржавой сетки, за которой вдалеке угадывались руины, давно превращенные в общественный туалет. Полуоткрытая железная калитка болтается на одной петле, на ней табличка: «С собаками вход воспрещен». Значит, нам сюда нельзя. – Это не псина, это наведенная галлюцинация, – бормотал сзади Патрик. На обратном пути мы решили срезать через лес, и теперь ветки назойливо лезли мне в физиономию. – Хулиганит кто-то… – Или дубли, – насмешливо поддакивал Саня. – Простые! – А бывают дубли-собаки? – Даже дублей-людей не бывает, – через плечо бросил я. – Выдумка! – Жалко… Мы наконец-то выбрались на дорожку. Вдалеке мотылялся велосипедист, ему навстречу шла парочка с йорком. День вокруг был ленивый и расслабленный, как троечник на каникулах, и хотелось соответствовать ему изо всех сил, а не гоняться за мифическими волколаками. «Чушь все это – оборотни, галлюцинации… Причем собачья!» – По машинам, братцы кролики! – Янки гоу хоум! – поддержал меня Саня. Я успел пройти шагов двадцать, прежде чем понял, что отряд потерял одного бойца. – Патрик, ты чего? Урусов застыл под указателем на родник, таращась в пространство. – Патрик! Он перевел на меня взгляд и вопросил: – А почему, собственно, мы этого не сделали? – Что? Ты о чем? – Табличка! – парнишка махнул рукой куда-то назад. – «С собаками вход воспрещен». Но мы-то не с собаками! И тут до меня дошло. В самом деле – отчего мы не обследовали руины? – Вы что! – удивилась Вита. – Нельзя же! Табличка! Саня озадаченно молчал. Мы с Патриком переглянулись. И тут из моего черепа как будто вынули вату, которой были аккуратно обернуты мозги, и я наконец-то начал соображать. Ах ты ж ядреный корень! – Табличка! – настаивала девушка. – А на табличке что? – хмуро спросил я. Голова начала побаливать – так всегда бывает после воздействия «глушилки». – Запрет! – На что? Вита открыла рот – да так и застыла. – Бен, ай нид хелп! – укоризненно воззвал Саня. – О чем вы, френды? Вообще-то, когда имеешь дело с охранными заклинаниями такого рода, желательно, чтобы субъект сам дошел до понимания, где его надули. Но у нас не было времени на наводящие вопросы. |