Книга Бог тебе судья, страница 31 – Сергей Федоранич

Вот ведь странно. Я был уверен (да и Рождественский тоже), что эта община и есть община ацтеков-каннибалов, но нет.

* * *

Как это обычно и бывает, стремительно разогнавшиеся события «просели». После моей явки к следователю уголовное дело было снова полностью развалено. Оперативная группа тщательно проверила все события, которые происходили в Шипаеве, и следователь пришел к выводу, что Роберт Смирнов к убийствам не причастен.

Каким-то образом Смирнов вклинился в небольшой промежуток времени, когда тела в телеге были похищены и до момента, когда они были захоронены. Он взял то, что ему было нужно, и ушел, оставив на трупах свои следы. Добиться от него вразумительного ответа не удалось: он был поглощен своей неутолимой жаждой закончить картину и только под гарантией предоставления ему новой порции красок согласился рассказать, кто был для него поставщиком органов и тканей мертвых людей.

Естественно, никто не дал ему доступа к мертвым телам, даже к телам неизвестных, неопознанных людей, чтобы он кромсал их в своих интересах.

Оперативники вместе с криминалистами прошерстили лес, в котором, по утверждению Роберта Смирнова, есть еще несколько захоронений, как минимум два. И ничего не обнаружили. Да, это может быть весьма условным заявлением, поскольку перекопать весь лес невозможно. Но собаки и специальное оборудование ответили однозначно: трупов в лесу больше нет.

Рождественский шел на поправку. Кристина сдержала обещание и организовала его доставку в кардиологический центр, где работала сама, и там Сергей Юрьевич прошел серьезное обследование, результатом которого Кристина осталась очень довольна. Операция прошла идеально, перикард практически полностью восстановился, и уже через несколько дней Рождественский сможет покинуть больницу.

Роберта Смирнова положили на месяц в больницу для проведения судебно-психиатрической экспертизы.

Поскольку уголовное дело в отношении неопределенного лица или круга лиц вошло в стадию застоя, Рождественский решил взять небольшой отпуск и на две недели отправиться на дачу в Подмосковье, где собирался вести здоровый образ жизни и восполнять силы. Я тоже оформил отпуск и занялся наконец домашними делами.

Вместе с мамой мы привели квартиру в порядок. Часть вещей, которые я свалил в ванную, пришла в негодность, и даже стирки не помогли, пришлось выбросить. Квартира нуждалась в ремонте — от стен отвалились обои, повисли шалашом, дверные косяки распухли, двери не сдвигались с места. А чего я ожидал, оставив все последствия катастрофы без устранения? Вот мне. Из бытовой техники практически ничего, кроме стиралки, не осталось, ремонтник, которого я вызвал, сказал, что на телевизоре можно заменить экран, но выйдет дороже, чем купить новый. Он предложил мне десять тысяч рублей за весь хлам и увез все с собой.

С ремонтом решили не откладывать. Мама нашла бригаду, нас уверили, что ремонт будет закончен в течение недели. Я согласился, мы составили список всего необходимого и отправились с мамой в строительный гипермаркет.

Я ненавижу ремонт и все, что связано с ним. Меня ужасно раздражает вся эта тягомотина, из которой невозможно выбраться годами. Я не был готов тратить даже день на это все, не говоря уже о неделях и месяцах. Но это нужно было делать, и выбора у меня особо не было.

— Ты так и не сказал мне, как там Жанна? Ты был у нее? — спросила мама негромко, пока мы выбирали обои для комнаты. Выбор был огромным, рулоны висели стройными рядами по цветам. У меня разбегались глаза, все было слишком пестрым и ярким. Мне хотелось чего-то более спокойного, не привлекающего так много внимания.

— Я был у нее вчера вечером и сегодня тоже поеду. Ее перевели в психиатрическую лечебницу для снятия острого состояния. Врач сказал, что это займет куда больше времени, чем показалось сначала. От одного месяца до полугода.

— Это очень долго, — согласилась мама. — Но какой у нас выбор? Будем ждать.

— Что ты имеешь в виду?

— Имею в виду, что ускорить этот процесс невозможно, да и не нужно. Пусть лечится и выйдет здоровой. Вот что я имею в виду.

— Мама, Жанна уже никогда не выйдет здоровой. У нее неизлечимое психическое заболевание, все, что может быть хорошего, — это ремиссия. Таблетками можно заглушить симптомы, но она забывает их пить. Поэтому болезнь прогрессировала. Сейчас ее приведут в чувство, но у нее случился «шуб» — сдвиг в деменции, она стала хуже понимать происходящее, и это назад откатить уже невозможно. Жанна медленно сходит с ума.

— Господи боже, — вздохнула мама, — бедная девочка. Как тебе вот этот цвет? Насыщенный серый. И узоров никаких нет, как ты хотел.

— Мрачноватый, — ответил я.

— Да, мрачности тебе в жизни хватит и без этих обоев.

— Мама, прекрати!

— Что я сказала не так? Ты понимаешь, куда ты себя заводишь? Тебе даже тридцати лет нет, ты еще не жил даже. И собираешься посвятить остаток жизни, ухаживая за психически больной женщиной?

— Мама, я люблю Жанну, она моя жена. Она не виновата в том, что заболела.

— А ты в чем виноват? Почему вместо счастливой семейной жизни ты должен мучиться с женщиной, которая теряет рассудок?

— Я уже ответил на твой вопрос: я ее люблю.

— А как же дети? Даже если она сможет родить, есть очень высокий риск…

— Мама, давай оставим эту тему. Мне нравятся вот эти обои.

— Серьезно? Грязного желтого цвета?

— По-моему, тут написано, что они чугунно-золотые.

— Ты не видишь очевидных вещей, они грязно-желтые, как бы их ни назвал производитель или магазин.

Я не стал спорить с мамой, просто сделал пометку в блокноте, что хочу именно эти обои для комнаты. Мама поджала губы, но ничего не ответила. Мы закончили дела в магазине очень поздно, почти в десять вечера. Все строительные материалы обещали привезти завтра утром, а после обеда приедет бригада и приступит к работе.

Я отвез маму домой, поздоровался с отцом и поехал в отель. Есть не хотелось. Я принял душ и лег в постель. Взял телефон и написал сообщение: «Привет, не спишь?» Ответ пришел почти мгновенно: «Привет. Нет, не сплю. В больнице. Почти все спят. Мне нравится ночью в больнице. Тихо и спокойно».

«Как ты считаешь, грязно-желтые обои в спальне хорошо будут смотреться?» «Сомневаюсь. А покажи фото!»

Я нашел в каталоге строительного магазина образец и отправил фотографию.

«Ты знаешь, не так ужасно, как мне подумалось вначале. Написано «чугунно-золотой», это не совсем то, что грязно-желтый».

«Я тоже так думаю».

«А ты почему не спишь? Тебе ведь завтра на работу!»

«Я в отпуске, занимаюсь ремонтом. Я ведь говорил, ты не помнишь?»

«А, точно, вспомнила. Прости, слишком много событий. Путаюсь».