Книга Видок. Цена жизни , страница 17 – Григорий Шаргородский

– Насчет вычетов не стоит беспокоиться, проведем их как общие расходы, – отмахнулся я. – Но вы уверены, что хотите перейти на практически казарменное положение?

– Вы думаете, лучше жить бобылем в одном дворе с надоедливой и крайне любопытной хозяйкой? – кривовато улыбнулся следователь.

– Ну как знаете.

На этом мы и закончили совещание. Дмитрий Иванович отправился обживаться и налаживать быт в условиях нашей базы, а я, вернувшись за руль паромобиля, поехал бездельничать.

Даже странно как-то. Всю свою жизнь, как первую, так и вторую, я стремился убежать от рутинной работы, а сейчас, переложив бо́льшую часть текучки на чужие плечи, почувствовал себя каким-то… ненужным, что ли.

Да уж, человек – такая скотина, угодить которой очень сложно.

Мелькнула мысль проехаться по фигурантам назревающего в городе конфликта, но тут же понял, что еще рано. Игроки пока не сделали относительно решительных ходов, требующих принятия решений. Уверен, что увольнение Бренникова и даже нападение на меня – это всего лишь цветочки.

И все же кое-кого проинструктировать не помещает.

С этой целью я направил паромобиль в центр города. Для обеда выбрал трактир со слегка претенциозным названием «Посольский», в котором я бывал пару раз еще в бытность службы в полицейской управе. Заведение находилось на грани приличия. Из неоспоримых достоинств в нем были неплохое меню, приемлемые цены и близость к центру.

Топинские чиновники в основном обедали либо дома, либо на базаре, в зависимости от размера жалованья. Здесь же в основном столовались деловые люди, которых эти самые чиновники мурыжили слишком долго с милостивым перерывом на обед. Так что лишних глаз быть не должно. Но не факт. Мало ли какие привычки у наших оппонентов. Может, им командировочные урезали и на извозчика, а также на дорогой трактир денежек не хватит?

Развлекая себя подобными мыслями, я загнал паромобиль в скрытый зеленью акаций проход за углом трактира и перевел котел в режим ожидания.

– Милости просим, ваше благородие, – подскочил половой, как только моя нога переступила порог заведения.

– На стол сырную нарезку и ягодное вино. А еще позови посыльного, если таковой у вас имеется, – приказал я с небрежным равнодушием барина.

Да уж, нахватался дурных привычек, но не извиняться же теперь, особенно учитывая, что подобное поведение половой воспринял как нечто вполне естественное. Но впредь нужно следить за собой, а то так недолго и оскотиниться.

Когда к моему столу подскочил хоть и бедно, зато опрятно одетый пацан из разряда тех, над кем скоро должен предводительствовать Чиж, я уже дописывал послание Лехе. Сейчас планшета у меня с собой не было, так что маленькое энергетическое перо и блокнот приходилось таскать в кармане пиджака.

«Обедаем со скромным шиком».

Что-то меня в последнее время тянет на конспирацию. Может, от скуки. Хотя вряд ли. После омского стритрейсинга подобные тяги явно инициированы чуйкой, которую образованные люди называют интуицией. В том, что Леха поймет мое послание, сомнений не было. Именно он таким образом обозвал наши обеды в дни выплаты жалованья.

Времена были хоть и скудные, но веселые.

Воспоминания невольно заставили меня улыбнуться и подняли настроение, что тут же вылилось в немотивированный приступ щедрости.

Получив записку, наставления и целый рубль за услуги, заулыбавшийся посыльный со скоростью метеора умчался к выходу из трактира, а я принялся дразнить свой желудок аперитивом в виде сыра и ягодного вина.

Леха прискакал через двадцать минут и, едва поздоровавшись, начал надиктовывать половому обширный заказ. Знает, зараза, что в таких случаях платить все равно буду я.

– Не обожрешься?

– Не надо меня недооценивать, – фыркнул мой друг, – ты не так уж часто приглашаешь отобедать, так что буду наедаться впрок.

Чуть подумав, он все же заказал морс вместо алкоголя, явно чтобы не нарываться на неприятности с новым начальством.

– Ну как там у вас? – спросил я, когда половой удалился от нашего стола.

– Невесело, – вздохнул Леха. – Эта рыжая сволочь всюду сует свой нос и постоянно выпытывает у меня незнамо что. Представь, он напрашивался на знакомство с Лизонькой! Хотел дать этому мерзавцу в морду, но Аполлон крутился рядом.

– Не переживай, – ухмыльнулся я, – нет ему никакого дела до прелестей Елизаветы Викторовны, его больше интересует твой будущий тесть.

– Так вот оно что! – поднял брови Леха. – Значит, и Дмитрий Иванович пострадал…

– …Потому что не стал подставлять Бабича, – договорил я за друга.

– Прискорбно, – вздохнул Леха, – и как ему теперь жить?

– Да в общем-то неплохо. Дмитрий Иванович сейчас работает на меня и, надеюсь, чувствует себя комфортно.

– Это как так? – еще больше удивился Леха, даже не обратив внимания на принесшего еду полового.

После того как лишние уши покинули нас, я вкратце рассказал о моем сотрудничестве с Бренниковым, а заодно и об омских приключениях. Похоже, этими новостями мне удалось совершить невозможное – испортить парню аппетит.

Леха задумался, а затем с не понравившимся мне блеском в глазах выпалил:

– А может, и мне найдется местечко в твоем отделе?

– Нет, Леша, так не пойдет, – выпалил я и осекся, увидев обиду в глазах друга. – Пойми, ты мне нужен на своем месте. Причем не только мне. В этом заинтересован весь город, включая Дмитрия Ивановича, твоего будущего тестя и даже нашего нежданно пугливого Аполлона. Кстати, когда мы разберемся с пришлыми и если Дмитрий Иванович не надумает вернуться, тебе придется стать старшим следователем.

Да уж, переоценил я амбициозность парня. Леха моментально поскучнел. Пришлось убеждать друга, что никто не собирается бросать его как кутенка в воду. Поддержим и поможем. К тому же, может, Дмитрий Иванович еще и вернется, хотя лично мне этого не хотелось бы. Но о своих чаяниях я решил умолчать.

О том, что Леха успокоился, мне сообщил вернувшийся к парню аппетит.

Ну вот как можно столько жрать, при этом оставаясь тонким и звонким?! Не скажу, что у моего нового тела имеется серьезная склонность к полноте, но, если запускаю занятия и предаюсь чревоугодию, норовит появиться брюшко, что в данном возрасте возмутительно и недопустимо.

Запихивая в себя еду, Леха умудрялся еще и говорить. Он рассказал мне все, что происходит в полицейской управе, явно наплевав на все имеющиеся уложения и инструкции по сохранению служебной тайны.

Чужаки пока что вели себя тихо. Самой громкой акцией в их исполнении было увольнение Дмитрия Ивановича. Возможно, именно столь резкий отлуп от следователя охладил пыл Матюхина, но что-то мне подсказывало, что главная деятельность пришлых происходит под покровом тайны. Топинск хоть и провинциален от подвалов Мойки до шпиля городской ратуши, но захудалым городишком его уже давно не назовешь. Одних жителей около тридцати тысяч. Конечно, это не Омск с его шестьюдесятью тысячами, но с такими темпами роста скоро начнем догонять. В общем, не деревня, и углядеть за всеми чужаками попросту невозможно.