Книга Разящий клинок, страница 200 – Майлз Кэмерон

Герцог резко повернул голову. Он без особого труда узнал мастера Смита и усмехнулся.

– Мы ведь уже это обсуждали, – заметил он.

– И не в последний раз, – пообещал мастер Смит. – Мне нравится, как люди понимают время.

– Я и не ждал такой щедрой помощи, – сказал герцог. – Продовольствие… продвижение.

– Не говоря о легком отклонении от курса одной арбалетной стрелы. Для вас из этого следует, что дела обстоят хуже, чем вам казалось. – Мастер Смит очаровательно склонил голову набок и подарил женщине из внутреннего круга игривую улыбку.

Герцог поморщился.

– А я-то считал себя молодцом, – сказал он с некоторым сарказмом.

– Вы и есть молодец, но наш противник весьма искусен, несмотря на свою гордыню и спесь. Вы готовы стать королем Альбы?

– Нет, – ответил герцог. – Я собирался обосноваться здесь. Навсегда. А от тех краев держаться подальше. – Он протанцевал несколько шагов и повернул обратно к дракону, прислушиваясь к музыке. – Как вам наверняка известно.

– Но вы же все бросите ради спасения королевы и отца Майкла?

Лицо у герцога стало каменным.

– Да.

– Даже если придется скрестить мечи с родным отцом?

Герцог переместился еще на несколько шагов.

– Вам не надоело спрашивать, когда ответы уже известны?

Мастер Смит танцевал с чуть избыточной грациозностью.

– Свободная воля обычно побеждает предвидение, – сказал он.

Герцог ослепительно улыбнулся, когда монахини и монахи объединились в хор.

– Пожалуй, это лучшие новости, какие я слыхивал. Надеюсь, вы говорите правду.

– Я тоже, – ответил дракон. – Андроник должен уйти, пока Шип не объединился с Аэскепилесом.

– Согласен, – сказал герцог.

Танец ускорился.

– Вы знаете, что этот танец исполняют в зимний и летний солнцеворот все добрые люди, где бы они ни жили, и ирки, и прочие существа? И во что бы они ни веровали, какому бы богу ни поклонялись – барьеры падают в эту ночь, и может произойти что угодно?

– То же самое говорила моя мать, – буркнул герцог.

– Известно ли вам о бесконечности сфер? Среди которых наша – всего лишь одна из многих? – спросил мастер Смит.

– Я стараюсь об этом не думать.

– Я вас покину через пару минут. Пока не ушел: турнир королевы. Вы знаете о нем?

– Да, – сказал Красный Рыцарь и кивнул на случай, если существо с божественными силами не умело видеть в темноте при факельном освещении.

Принцесса слева от него сияла золотистым солнечным светом – само великолепие.

– Это узел. В нем сходится столько линий, что мне не видно ничего ни за ним, ни в непосредственной близости от него. У Шипа и его господина есть свои планы, и мне их не различить. – Мастер Смит прервал танец. – Вот они, – произнес он с нехарактерным удовлетворением. – Время и место. Сокрытые. Мой вам подарок на солнцеворот.

– А если бы вы знали, что этот турнир закончится моей гибелью, – сказали бы мне? – спросил герцог.

Дракон миг помедлил.

– Возможно, – ответил он. – А потом пожалел бы. Даже та малость, которую я вам сказал, выходит за рамки игры. – Мастер Смит пожал плечами. – Правду сказать, я прозевал вашего убийцу и не видел его, пока он не ударил. Он, между прочим, очень близко, а мне запрещено вмешиваться. Похоже, вам это очевидно.

– Таков мой удел от рождения, – сказал Красный Рыцарь с неподдельной горечью.

– Знаю, – откликнулся Змей из Эрча. Он скрестил руки. – Давненько не принимал я прямого участия в людских делах, – произнес он с тоской. – Не разовьется ли пристрастие?

– Кыш отсюда, – сказал Красный Рыцарь, но тихо, очень тихо.

Мужчины надвигались на женщин, и новый снежный душ окатил их – туча снежинок, среди которых Габриэлю показалось, что он совершенно один, хотя справа и слева его держали за руки. Снег заглушил и звук.

Он потянулся к принцессе и нащупал теплую ладонь. Но, к его глубочайшему потрясению – а удивить его было трудно, – выяснилось, что он взял за руку королеву.

Она замешкалась.

– Вы! – сказала она.

Они повернулись, когда вокруг грянула музыка, а снег повалил гуще. Ее рука была воздушно легка. Она танцевала с ангельской грацией, невзирая на уже заметную беременность. Он улыбнулся, и она ответила тем же.

– Вы пришли повидать моего супруга? – спросила она.

– Нет, – ответил он и переступил дальше, освободил ее и оглянулся напоследок; она опять отозвалась безмятежной улыбкой.

Красный Рыцарь повернул голову, вскинув руку для следующей партнерши, и ею оказалась Амиция. Он пропустил такт, и она раздраженно закусила губу, затерявшись в музыке – монахиня, любившая танцевать.

Их глаза встретились. Ее – округлились, и она задохнулась.

Кольцо на ее пальце Сверкнуло.

– Вы ранены, – сказала она. – Так это вы меня целый день истощали? – Она улыбнулась, как восходящее летнее солнце, и его затопило теплом.

Не зная, что сказать, и держа ее за руку, он повернулся. На ней были зауряднейшая коричневая накидка и синий кертл, а на плече красовалась восьмиконечная звезда ее ордена.

– О! – пришла она в восторг. – Мой платок!

Он открыл рот, а она упорхнула в снег.

Третьей партнершей стала его мать.

Она приняла его руку и сделала грациозный, скользящий шажок со словами:

– Сегодня барьеры и правда рухнули.

Он что-то буркнул и глянул через плечо.

Она рассмеялась.

– Не сомневаюсь, что в конечном счете ты ее получишь. Посмотри на себя! Вылитый князь мира сего. – Она шагнула дальше, продолжая павану. – Ты полностью оправдал мои надежды, Габриэль.

И, резанув его этими словами, как бритвой, она отступила в снег.

Он бы сник, но прикосновение Амиции по-прежнему жгло ладонь, и он сделал еще три шага, как раненый бывалый мечник, который не прекращает боя.

Его рукой завладела новая королева – ему не знакомая: изящная фигурка в белом одеянии, расшитом золотом и украшенном алыми ягодами, светлые волосы затейливо уложены на голове – Снежная Королева.

Вы, должно быть, Красный Рыцарь, – заговорила она. – У нас получилось! Сегодня ночью соединились все звенья. – Она улыбнулась ему и закружилась в снежном вихре, опережая музыку на такт. – Пусть свет восторжествует над тьмой, – сказала Тамсин и отвернулась. – Пусть это станет кинжалом, который вонзится в ее черное сердце!

Он отступил, со страхом гадая, кого еще извергнет снег, но рука на сей раз оказалась знакомой, и перед ним возникла Изюминка.