Книга Дамбо. История удивительного слонёнка, страница 24 – Кари Сазерленд

Вандервир обратил свой взгляд на детей.

— Дети. Интересно. И как же, чёрт возьми, вы это сделали? — обратился он к Милли.

— Научным методом, — гордо ответила она.

Медичи встрял, втиснувшись прямо перед ней.

— Э-э-э… они не понимают по-английски.

— А вы к нам надолго? — спросил Холт.

Медичи закатил глаза.

— На один снимок, всего один, — с нажимом сказал он. Директор махнул рукой, и к ним тут же подскочил фотограф.

— Ах, Медичи, вы обладаете кое-чем очень редким, — начал издалека Вандервир весьма почтительным тоном. — И трагедия ваша в том, что вы даже не представляете, чем именно вы обладаете. Вы понимаете, о чём я?

— О мигренях? — сострил директор. Ему хотелось, чтобы Вандервир поскорей ушёл, прежде чем Фарьеры успели бы выдать ещё какие-нибудь тайны.

— Загадка… — сказал Вандервир. — До того момента, как вы продадите нам его фото.

Бах! Скеллиг выбил из рук фотографа камеру, и она разбилась вдребезги о грязный пол.

— Эй! — крикнул фотограф.

Холт отпрянул, а Медичи вскинул брови и сурово нахмурился. Фотограф брал за свои услуги немало, а камера, должно быть, стоила ещё больше — её они вряд ли могли купить. Скеллиг взглянул на Холта как будто с вызовом.

Но Холт только наклонился и стал собирать острые осколки. Помимо Дамбо он беспокоился и о своих детях: он знал, что они бегают здесь босиком. А уж чего он точно не хотел — это чтобы кто-то поранился.

— Пойдём-ка прогуляемся, Макс. Думаю, вы захотите услышать то, о чём я вам расскажу, — произнёс Вандервир.

* * *

С сухой земли, простиравшейся вокруг, поднялась пыль и забилась Медичи в горло. Он попытался отмахнуться от неё, поглядывая на Вандервира.

— Поверьте мне, Макс, я таких, как вы, отлично знаю, — снисходительно улыбнулся Вандервир. — Шарлатан, мошенник, приспособленец…

«Ну уж нет», — подумал Медичи. Он не потерпит, чтобы его оскорбляли в собственном цирке.

— Ага, да. Нью-Йорк в ту сторону, могу подсказать, как доехать.

Вандервир поднял руки в умиротворяющем жесте.

— Но ещё я знаю, что всё это исходит из глубокой потребности создать кое-что настоящее и оригинальное. — Он достал из кармана серебряную монетку и подкинул её в воздух.

— Я знаю все ваши ходы в этой игре, — сказал ему Медичи. На своём веку он встречал множество дельцов вроде Вандервира — все они в стремлении заполучить ещё больше власти и денег не обращают внимание на тех, кого они в процессе втаптывают в грязь. Знал он и этот фокус с монеткой.

— Это не игра, — возразил Вандервир и стал перекатывать монетку между пальцев. — Кто-то грешит против правил. А кто-то их просто меняет.

Последнее движение пальцев, и монетка взлетела в воздух. Вандервир поймал её и раскрыл ладонь, которая оказалась совершенно пуста. Монетки нигде не было.

Медичи сложил на груди руки и с пренебрежением посмотрел на Вандервира:

— Она у вас в рукаве.

— Она у вас в кармане, — возразил Вандервир.

Медичи хлопнул по карманам пиджака, и внутри зашуршала бумага. Он вытащил её… и чуть не потерял сознание. Это был банковский чек, покрывавший все расходы цирка больше чем на год, а записка, прикреплённая к нему, обещала кое-что такое, чего Медичи никак не мог ожидать.

— Секрет бизнеса, дружище, — продолжал Вандервир, пока Медичи перечитывал всё снова и снова, — всегда держать кролика в шляпе. Ну или обезьянку в столе, если угодно.

— Доля акций? — Медичи поднял голову и принялся хорошенько рассматривать Вандервира. Неужели это было правдой? Конкурент предлагал ему стать совладельцем его цирка «Страна грёз»?

— Макс, оглянитесь вокруг. Всему этому образу жизни скоро придёт конец.

Медичи окинул взглядом работу всей своей жизни: ветхие палатки в заплатах, обшарпанная труппа, занятая резкой по дереву или репетицией старых номеров, словно не замечая того, что артистов уже вполовину меньше, чем было. Каждая потеря оставила шрам на сердце Медичи — он ведь считал труппу своей семьёй, и всякий раз, когда кто-то уходил — умирал или бросал цирк, — он очень сожалел, что семья уменьшается, вместо того чтобы расти. За последний год у них не появилось ни одного нового артиста. Может, Вандервир и прав — цирки никого больше не манят так, как прежде.

— Будущее сферы развлечений в том, чтобы не колесить по миру, заставить весь мир приехать к тебе. Я создал такой центр притяжения, но чего мне не хватает, — Вандервир сделал паузу и поднял на Медичи чистосердечный взгляд, — так это протеже.

Интересно, Вандервир сам понимал, что он говорит? Медичи задумчиво почесал затылок, совсем забыв, что в его руке всё ещё зажат чек и вспомнив об этом, только когда бумажка коснулась его головы.

— Я знаю, что никаких братьев Медичи не существует. Но вы наверняка всегда хотели иметь брата. — Тон Вандервира стал ещё более проникновенным.

— Вы предлагаете мне стать вашим партнёром? — спросил Медичи.

Вандервир кивнул.

— А ещё я предлагаю вам дом. Для всей вашей труппы. — Он широко развёл руками. — Больше никаких переездов, долгов, борьбы. Мы все воспарим на крыльях этого слонёнка. Ну или ушах. На чём он там летает.

Взгляд Медичи задержался на цирке, где его артисты и помощники ожидали его.

— Дом для всех нас?

— Присоединитесь ко мне и моей семье в «Стране грёз» и позвольте мне показать вам будущее. — При упоминании «Страны грёз» лицо Вандервира осветилось.

Охваченный энтузиазмом Вандервира, Медичи представил, как они работают вместе, превращая «Страну грёз» в самый потрясающий цирк на планете. Люди съезжаются к ним со всего света, и без всех этих растрат на сборку, разборку, переезд и дорожные аварии можно вкладывать больше в реквизит и костюмы, ставить и обустраивать постоянные сцены… Возможности открывались безграничные.

— Ну хорошо. Партнёры, — объявил Медичи и протянул собеседнику свою ладонь.

Они обменялись рукопожатием, и Вандервир расплылся в улыбке. Казалось, он так же искренне рад, как и Медичи.

Надо будет заполнить гору бумажек, чтобы устроить все детали.

Но Дамбо и вся труппа Медичи переедет в «Страну грёз».

Где все их мечты воплотятся в реальность.

МЕДИЧИ

ПИТТСБУРГ, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ, 1887 ГОД

Нет, у Макса Медичи не было брата-близнеца — да и вообще брата не было, раз уж на то пошло. Собственно, и звали его вовсе не Макс Медичи. Его настоящее имя — Густаво Якуб Клосински. Но он сразу понял, что для циркового дела нужно что-то более впечатляющее. А если у Макса и был какой-то талант, то заключался он в умении заразить людей своими идеями. Торговец чудесами, продавец невиданного, прирождённый шоумен. Он знал, как заставить толпу затаить дыхание и покрыться мурашками от восторга. С пяти лет он травил шутки на кухне перед своей мамой и тётушками, занятыми стиркой белья, пока те не отсылали его прочь. В восемь он выводил из себя учителей, срывая уроки, так как добивался того, что все смотрели только на него.