Книга Любимицы королевы, страница 46 – Виктория Холт

— Я мечтаю о том времени, — ответила Сара, — когда ты покончишь со всеми сражениями и вернешься домой почивать на лаврах.

— Иногда я готов отказаться от честолюбивых планов… от всего… ради жизни, которую мы бы устроили вместе.

«Лестно, — подумала герцогиня, — только невозможно». Она и любила мужа за его честолюбивые планы.

Сара проводила много времени с ним в Сент-Олбансе, так как, по ее словам, могла спокойно возложить на Хилл заботу о королеве. Но идиллия их часто нарушалась, потому что Мальборо приходилось уезжать в Лондон, и она большей частью оставалась дома дожидаться его возвращения.

Герцогиня постоянно виделась с дочерьми, особенно с Генриеттой и Анной, она считала их мужей своими ставленниками, обязанными, посколько они были политиками, слушаться ее указаний. Френсис Годолфин, член парламента от Хелстона, был тихим, покорным жене человеком, и хотя Генриетта могла нагрубить матери, отношения с ним у Сары складывались без откровенных ссор. С Сандерлендом, наследовавшим титул графа и немалое состояние, дело обстояло иначе. Он голосовал против ежегодной ренты принца Георга, по мнению Сары, не подумав, так как тем самым лишь настроил против себя принца и королеву. Опрометчивость сочеталась у него со вспыльчивостью. Анна, его жена, самая спокойная из дочерей Черчиллов, предпочитала, в отличие от матери, избегать ссор, а не устраивать их. Но Сандерленд и Сара постоянно не ладили.

Когда она была у Сандерлендов в гостях, граф как-то упомянул о поездках Мальборо в Лондон. При этом он улыбнулся. Сара не придала значения его словам, но услышав у себя под окном разговор хозяина с одним из гостей, пришла в ужас.

— Моего тестя вряд ли стоит винить. Нужны ж ему какие-то передышки от ее языка.

— Думаю, такому человеку, как он, невозможно оставаться добродетельным мужем. Ведь прежде, чем Сара вонзила в него свои когти, он был одним из первых повес в Лондоне.

Слова Сандерленда привели ее в бешенство, однако ей надо было слушать дальше.

— Он обманывал короля с Барбарой Кэстлмейн, так почему бы ему не обманывать Сару с этой женщиной? Говорят, она очень хороша собой… мягка, любезна. Не то, что его благоверная. Мужчине нужно разнообразие. А после Бешеной Сары самая вульгарная скандалистка покажется тихоней.

Сара больше не могла терпеть и высунулась в окно.

— Это что еще за гнусная сплетня?

На несколько секунд воцарилось молчание.

— Очень жаль, что вы, ваша светлость, слышали нас, — сказал Сандерленд, потом язвительно добавил: — Мы обсуждали лондонские новости.

— Лондонские новости! Я хотела бы послушать еще. И выяснить их источник.

Она спустилась в сад и нашла там только Сандерленда. Его друг удрал. Мало кто отважится встретиться лицом к лицу с Сарой в подобном настроении.

— Ну, молодой человек, что все это значит?

Сандерленд высокомерным тоном попытался указать ей, что к нему, отпрыску знатного рода, следует обращаться иначе; хоть Сара и герцогиня, но происхождением она значительно ниже его.

— Не увиливай! — воскликнула Сара, от ярости глухая ко всему, кроме того, что касается ее мужа. — Говори правду, иначе тебе придется плохо.

— Правду, мадам? В подобных делах ее могут знать только сами любовники. Вы обратились не по адресу. Герцог, видимо, сможет рассказать вам больше, чем я. Почему бы не расспросить его?

Почему бы и нет? Сара не хотела откладывать это в долгий ящик. Она пойдет прямо к Джону Черчиллу, скажет, что к его холостяцким похождениям возврата быть не может. Иначе их совместной жизни конец.

Герцогиня в гневе носилась по комнате. Герцог тщетно пытался ее успокоить.

— Сара, никакой другой женщины у меня нет.

— А Сандерленд говорил совсем другое.

— Это ложь.

— Не уверена.

— В таком случае ты совершенно не знаешь меня. Разве я могу себе это позволить?

— Ты позволял себе это раньше, Джон Черчилл. Ну и посмешище ты представлял собой, выпрыгивая из окна Кэстлмейн голым! Право, на это стоило бы посмотреть. А король смеялся над тобой, глядя в окно, оскорблял тебя, кричал, что ты просто-напросто зарабатываешь себе на жизнь.

Мальборо онемел. Он надеялся, что эта история забыта. А теперь Сара вспоминала ее, приукрашивая живописными подробностями, которых на самом деле не было.

— И ты действительно получал деньги! — пронзительно кричала Сара. — Пять тысяч фунтов за труды в постели королевской любовницы! По всей вероятности, старался изо всех сил — плата, согласись, была велика. Мальборо схватил ее за плечи и встряхнул, но безрезультатно. Сара была оскорблена. Ее переполняла ярость, а она любила яриться, любила взвинчивать себя, доводя до бешенства. В такие минуты оно было ей дороже Джона Черчилла.

— Сара, послушай, — сказал герцог.

— Не желаю слушать лжи.

— Лгать мне незачем.

— Скажешь, не был любовником Барбары Кэстлмейн?

— Ничего подобного я говорить не собирался. Не стоит вспоминать то, что было до нашего брака. Важно то, как обстоят дела сейчас. Поверь, я ни разу не изменил тебе. То, что ты услышала — ложь. Говоришь, тебе это сказал Сандерленд. Напрасно мы выдали за него свою дочь. Я ему этого никогда не прощу.

— Он лишь пересказывал то, что слышал от других, а мне следовало это знать.

— Это неправда. Ты должна поверить мне. Должна.

Но Сара не собиралась успокаиваться. Ее самодовольная уверенность в муже рухнула. Она носилась по комнате, как сумасшедшая, а когда граф попытался обнять ее, закричала:

— Не смей прикасаться ко мне, Джон Черчилл! Делить с тобой ложе я не стану никогда! Так что подыщи себе еще женщин. Одной будет мало для такого, как ты.

Вразумить Сару в таком настроении было невозможно.

Джон вскоре уезжал на войну, но Сара по-прежнему отказывалась разговаривать с ним. Не слушала никаких просьб, никаких объяснений.

Обращаться к ней Джон мог только в письмах. Сара отказывалась читать их, однако складывала в ящик стола, сознавая, что потом прочтет.

Мальборо не мог понять этой перемены в ней. Она всегда была гордой и, естественно, разозлилась, услышав ложь Сандерленда, но герцог поражался отказу выслушать его. Он был неповинен. Он не желал никого, кроме Сары; был очарован ею все так же, как в дни ухаживания и начала совместной жизни. А она не хотела его даже выслушать!

Сара слегка удивлялась себе. В глубине души она не верила этой сплетне. О влиятельных людях всегда сплетничают. Добиться успеха — значит вызвать зависть. Ни у кого в Англии не могло быть больше врагов, чем у Сары Черчилл. Она не прилагала усилий, чтобы сохранить друзей, и совершенно ничего не делала для избавления от недругов. Она вышла замуж за героя-полководца, который души в ней не чаял. Ее браку завидовали все, кто не мог добиться столь идеальных отношений. Поэтому старались опорочить то, что являлось для них недостижимым. Пытаясь убедить ее в этом, Джон ломился в открытую дверь.