Книга Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. Архитектура , страница 12 – Вера Глушкова

К северо-востоку от г. Дмитрова лежит село Пересветово, известное до наших дней церковью иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Теперь мало кто помнит, что раньше рядом с селом была усадьба богатого князя С.М. Голицына. Именно на его средства в начале 1820-х гг. построили этот храм.

Князь Сергей Михайлович Голицын (1774–1859) был очень богатым и уважаемым человеком. Он был действительным тайным советником, членом Государственного совета. Но, обладая огромными богатствами, С.М. Голицын имел непривлекательную внешность, недостаточные знания, определенную узость кругозора, однако он был верным и послушным подданным царя. Когда император Павел I захотел устроить судьбу небогатой, но чрезвычайно красивой княжны Евдокии Ивановны Измайловой (1780–1850), то приказал ей выйти замуж за князя С.М. Голицына, который не возражал против этого решения императора. Так 25-летний князь женился на девушке редкой красоты, но не любившей его. Скоро стало ясно, что девушка с видимой скромностью обладала твердым характером и свободолюбием. Молодые уехали за границу в надежде получить радость хотя бы от новых впечатлений. Больше года они путешествовали по Европе, много жили в Дрездене. Тем временем императором стал Александр I, князь Голицын поспешил в Россию засвидетельствовать ему свое почтение, а его жена под каким-то предлогом осталась в Дрездене. Затем она послала мужу письмо, в котором объявила, что больше жить совместно с ним не собирается, так как брак ее с ним был вынужденным по воле Павла I. Но раздельное проживание не означало развода, поэтому Голицын был обязан решать вопросы финансового обеспечения ее жизни. Он решил, что она погуляет, повеселится, а затем вернется к богатому и надежному мужу. В мыслях и желаниях о счастливом разрешении его личных проблем он молил Бога помочь ему, строил в своих имениях храмы.

С.М. Голицын

Княгиня Е.И. Голицына за границей влюблялась, меняла свои привязанности, просила у мужа развод, но он его ей не дал. Приехав в Петербург, Голицына стала еще более известной не только из-за своей совершенной красоты, но и из-за эксцентричности, серьезного интереса к математике и оригинального образа жизни. Днем она спала, а ночью бодрствовала и веселилась с друзьями. Цыганка предрекла ей смерть ночью, страх смерти заставлял ее бодрствовать в ночное время. Лучшие интеллектуалы восхищались ею, были увлечены ей Н.М. Карамзин, А.С. Пушкин и многие другие. Слава «princesse Nocturne», «princesse Munuit» (ночная княгиня, полночная княгиня, фр.) шла по всей России. К тому же она написала и издала оригинальное сочинение по математике. Светские успехи и увлечение математикой заставили ее совсем забыть о ее муже, о котором все говорили как о несчастном человеке, ведь его жена избегала подруг, предпочитала друзей – мужчин. Дискомфортное положение С.М. Голицына еще более усугубилось. Он пытался искать облегчения в развлечениях – не вышло, у него появилась подруга и родились дети – но счастья не было в скрываемой связи, тогда он стал стараться усиленно заниматься богоугодными делами, которые он оценивал как своего рода аванс за ожидаемое личное счастье. В этот период по его желанию и была построена церковь в Пересветове.

Когда Голицыной перевалило за 40 лет и ее красота, оптимизм, круг поклонников стали иссякать, тогда она решила воссоединиться с мужем. Это был момент, когда их семья могла восстановиться. Но С.М. Голицын уже имел внебрачных детей, хотел иметь более молодую и более привлекательную жену. Решимость ему придавало сознание того, что после смерти его матери и получения большого наследства он стал чуть ли не сказочно богатым человеком (хотя и до этого был очень богат). К этому времени ему уже шел пятый десяток лет, и формально он был женат более двух десятилетий. В 56 лет он окончательно сделал вывод, что его земная жизнь идет к концу, решил развестись с женой и жениться на небогатой, но миловидной и пользовавшейся успехом в свете 22-летней А.О. Россет (1809–1882, позже Смирнова). Но его 50-летняя жена ему развод не дала, отомстила за его подобный отказ ей ранее. Все это заставило С.М. Голицына чаще обращаться к Богу за духовной поддержкой, больше творить добрые дела и ждать помощи Божией. Таковы обстоятельства строительств и благоустройства храма в Пересветове.

Уже скоро 2 века как возведена церковь иконы иконы Всех Скорбящих Радость в Пересветове. Ее возвели в 1820-е гг., а колокольню надстроили в 1889 г. Это кирпичный с белокаменными деталями оштукатуренный храм стиля ампир. Бесстолпный одноапсидный четверик храма завершен массивной световой ротондой, опирающейся на угловые пилоны и подпружные арки. Боковые фасады храма и основание колокольни украшают пилястровые тосканские портики, тело ротонды тонко моделируют парные пилястры ионического ордера и развитый антаблемент. От убранства интерьеров 1880-х гг. на стенах ротонды остались следы орнаментальных росписей.

Судьба этого храма и утраченной усадьбы С.М. Голицына учит уметь терпеть неприятные обстоятельства, помнить о подвиге православного разумного смирения, изживать из себя эгоизм, не думать только о личном благе и комфорте, ибо, чтобы быть счастливым, нужно научиться помогать другим, входить в их ситуацию, учитывать их интересы и желания, уметь прощать. И совсем нелепо творить благие дела как аванс в ожидании благодарности свыше за них.

В 15 км от железнодорожной станции Орудьево находится бывшая усадьбаАлексеевское, связанная с памятью философа, мыслителя, публициста, дворянского просветителя, родоначальника русской религиозной философии, одного из лучших друзей А.С. Пушкина – П.Я. Чаадаева.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) жил здесь в детстве и в конце 1820-х гг., так как эта усадьба принадлежала его тетке, княжне А.М. Щербатовой, взявшей его в 4 года на воспитание после смерти обоих родителей. Чаадаев получил прекрасное образование (домашнее и в Московском университете), в 1812 г. стал военным, участвовал в Бородинской битве и в ряде других сражений, потом состоял адъютантом у генерала Н.В. Васильчикова, его ожидала блестящая карьера.

П.Я. Чаадаев

Он был остроумным, гордым, очень красивым молодым человеком, со своеобразным мышлением. Его любимым развлечением были прогулки по московским улицам, где главным магнитом для него были книжные лавки; на всю жизнь у него сохранилась страсть к самообразованию. Однако участие в боевых операциях, будни армейской жизни, бунт в Семеновском полку (он взялся передавать известие об этом царю Александру I), осмысление событий, происходивших в России, сильно изменили характер Чаадаева. В 1820 г., в 26 лет, он подал в отставку, хотя жить ему было почти не на что. Наследства у него не осталось, имение он продал, чтобы не иметь крепостных и не быть эксплуататором, а полученные деньги скоро кончились. В 1823 г. Чаадаев уехал за границу с расстроенными нервами, для поправления здоровья, думал – навсегда, но через 3 года, то есть в 1826 г., решил возвратиться. На границе его арестовали, так как было известно о его дружеских связях с декабристами, в том числе руководителями «Северного общества», и возможном членстве в «Союзе благоденствия» и в «Северном обществе». Но Чаадаев утверждал, что он никогда ни к какому тайному обществу не принадлежал. Всегда выступал против насильственных методов ведения борьбы. После освобождения его отдали под строгий надзор московского военного губернатора. Полицейский надзор негативно повлиял на его здоровье. В 1826–1836 гг. Чаадаев пережил глубочайший внутренний кризис. Жил он в этот период то в Москве, то в усадьбе Алексеевское. В этот период сложилось его философское видение прошлого и будущего России, которое он изложил в «Философских письмах». Причины застоя в России он объяснял общественными условиями в стране. В отличие от декабристов Чаадаев полагал, что путь к стабильному прогрессу в России не в политическом перевороте, а в распространении просвещения, в создании условий для формирования и мужания нравственно здоровых, действительно в массе своей грамотных и образованных россиян. Этот трактат из восьми писем был опубликован в 1836 г. в журнале «Телескоп», что навлекло серьезные неприятности на его издателя. Журнал закрыли, а Чаадаева по приказанию царя Николая I насильственно подвергли медицинскому освидетельствованию и официально признали сумасшедшим. Однако в 1837 г. пришла резолюция Николая I: «Освободить от медицинского надзора под условием не сметь ничего писать». Тем не менее в 1837–1838 гг. Чаадаев написал «Апологию сумасшедшего», вышедшую уже после его смерти в 1862 г. в Париже. В ней он предсказал, что Россия «сможет решить большую часть проблем социального порядка». Далее он утверждал: «…Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло… я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия».