Книга Сдаюсь на вашу милость, страница 37 – Екатерина Полянская

На лице, вдруг показавшемся мне более угловатым, отразилась досада.

— Как много нестыковок, — покривился он. — Из меня паршивый актер.

— Ты не Эддар? — спросила я то, во что совсем не хотела верить.

— Золотая монетка за догадливость, — горько усмехнулся он.

Влипли. Вместе с котом и девочкой.

Они, кстати, после вечера накануне вообще не имели лишних подозрений насчет мага.

Ненавижу свою сообразительность!

— А кто?

— Эйза, оно тебе надо? — спросил он устало и посмотрел на меня… с нежностью.

Под этим взглядом я окончательно съежилась.

Но надо было притворяться храброй.

— Надо, учитывая, что я и еще двое беззащитных существ оказались в твоей власти!

Держать меня ему надоело. Или руки все же устали.

На скамейке с мягким сиденьем я чувствовала себя в чуть большей безопасности.

— Настоящий Эддар мертв, — глухо выговорил самозванец. — Ему его личность уже не нужна, а мне срочно требовалась хоть какая-нибудь. Я не ожидал, что к этой личности прилагается еще и ответственность. Но раз уж так получилось, даю слово защищать девочку, устроить ее брак, оплатить обучение… могу даже регулярно чесать за ухом кота.

Неуместный смешок, вызванный последним предложением, я не смогла подавить.

Коварный тип заметил слабину и весело подмигнул.

— Безумие, — пробормотала я, пытаясь свыкнуться с реальностью.

Реальность в очередной раз изменилась, но пока представлялась вполне безопасной.

— Ты мне нравишься, Эйза. Правда, — немного смущенно… или притворно-смущенно добавил Эд. — Чисто по-человечески. Ты умная и смелая, когда не зажимаешься. Красивая. И у тебя нет всякой жеманной дури в голове.

Заговаривает мне зубы? Или нет?

Тяжесть ответственности за принимаемое решение душила.

— Ты имеешь отношение к смерти настоящего Эддара? — Мне показалось, это важно.

— Нет, — быстро и уверенно ответил он. — Он хотел завладеть сокровищами и магией василисков. Ну, остатками всего этого. У него не получилось, сила просто разорвала его. А у меня получилось. — Он запустил пальцы в волосы и признался: — Я сам не ожидал.

Поверю. Наверное.

Звучит убедительно.

— А кем ты был, до того как стал сильным магом? — Это уже банальное любопытство.

— Обычным уличным мальчишкой без рода и племени. — Еще немного смущения. — Отчасти поэтому и решил прикарманить чужую личность.

Кое-что сходится. Настоящий Эддар был безвольным и не особенно проницательным. Видимо, магии он не пришелся по вкусу. Всемилостивая Айте, подумать только, магия василисков!.. А этот новый Эд по крайней мере защищает нас. И у меня с ним сделка. Для начала уже не плохо.

— Я… буду молчать, — пообещала, все еще не имея полной уверенности в правильности принятого решения.

Маг, присевший на корточки напротив меня, вдруг качнулся вперед и быстро поцеловал меня в кончик носа.

— Спасибо, Эйза.

Ночью — в ту ее часть, когда я все же пыталась поспать — меня снова терзало что-то незримое. Веяние холодка. Неясные шорохи. Будто шаги за дверью. Одинокий всхлип в полной тишине. Я даже встала, на цыпочках пересекла комнату и выглянула за дверь.

Ничего.

Кажется, кого-то мучает совесть.

К утру я уверенно решила, что все делаю правильно. Кот и девочка чувствовали себя в безопасности, у них обоих имелось вполне определенное будущее. Какая разница, кто именно его им устроит? По моему мнению, никакой. Что же до самой меня… Печати ощущались как-то странно. Они совсем не терзали. Так, щекотали слегка. Будто на мне несколько слоев одежды, и через них цветы пытаются что-то там делать.

Терпимо.

Я бы даже сказала, легко терпимо.

Заодно пришло понимание, что Эд поступил умно, организовав мою «смерть». Никаких проблем с магом, которому я так неосмотрительно попалась на глаза, и со вторым дядей Шанет, который мог бы захотеть устранить выжившую свидетельницу просто на всякий случай. Но главное, я теперь ничего не должна Сестрам. И они не смогут претендовать на моих дочек, если вдруг те каким-то чудом у меня появятся.

Жизнь определенно налаживается.

Эд заглянул к нам утром, убедился, что в его владениях все тихо, превентивно почесал кота за ухом и скрылся.

Мы с Шанет занимались. Когда забывала глупости, которые в нее вбивали с детства, девочка была сообразительной и неглупой. Даже кое-какая любознательность стала появляться в последнее время.

После обеда страхи вернулись.

Мы — в этот раз все втроем — спускались по лестнице, когда я ощутила сильный толчок.

Покачнулась.

Руки крепко вцепились в кованые перила.

Я вскрикнула, но удержалась. Плечо пронзила резкая боль. Кажется, руку вывернула. Зато не упала…

— Эйза! — всхлипнула рядом перепуганная ученица.

— Порядок, — простонала я, борясь с дрожью.

Надо набраться смелости и расцепить пальцы. А то они, кажется, задеревенели.

— Осторожнее же надо! — Шанет вообще любила меня поучать хотя бы иногда. — Падаешь на ровном месте. Тебя что, сквозняком сносит?

— Она не сама, — вступил в разговор кот со свойственной ему основательностью. — Ее толкнули.

Вместо того чтобы расслабиться, пальцы вцепились в перила еще крепче.

— Ты видел?! — Я вцепилась в кота полным надежды взглядом.

— Да, только не понял, что именно. — Пад был так напуган, что даже вредничать забыл.

Под платье проник холодок и вонзил в спину маленькие коготки. Штук сто или тысячу.

— Как это? — не поняла Шанет. Из нас она меньше всех боялась. Пока.

— Будто смазанная тень. — При воспоминании у кота вся пушистость дыбом встала. — И она с самого начала неслась к Эйзе.

Я поежилась.

Шанет наконец решила испугаться.

А кот заключил:

— Давайте лучше вернемся в комнату.

Да. Сейчас лучше так и сделать. Успокоюсь немного, потом надо поговорить с Эдом. Кто там утверждал, что навел в доме порядок?

Предложение было одобрено безмолвно, зато единогласно. Мы развернулись — ради такого дела я смогла отцепить руку от перил, — но уйти никуда не успели.

Звонок в дверь прозвучал так резко и громко, что я чуть без всякой помощи вниз с лестницы не полетела. Кот заметно вздрогнул и не сдержал злого шипения. Впервые на моей памяти. Видимо, тотем основательно сросся с кошачьей сущностью. Понял, что сделал. Выругался в усы. Шанет попыталась вцепиться в мою руку, но лишь омыла холодком и жалобно прошептала: