Книга Королева-дракон, страница 7 – Диана Хант

— Я, — запнулся принц, — я… выйду на бой с верховным.

— Нет, — покачала головой девушка. — Меня не зря зовут Джун. Прежде, чем дать мне имя, пророчица увидела, что мне предстоит противостоять дракону. Как и то, что последствия моего противостояния будут ужасны. Не только для меня. Для всех, кого я люблю. Пророчица сказала, что я потеряю всех. Всю мою семью, понимаешь?

— Не понимаю, — покачал головой Эми. — Не думаешь же ты, что для того, чтобы наказать тебя, верховный правитель способен убить всю твою семью?

Джун сглотнула.

— Ты сам хорошо знаешь о нраве нашего предводителя. Он не терпит неповиновения. Прошу, Эми…

Девушка прижалась к дракону, обвила его шею руками, и, встав на цыпочки, подставила губы для поцелуя. Когда поцелуй прервался, а колени ослабли настолько, что принцу пришлось поддержать ее, она продолжила:

— Этот брак был предначертан моей судьбой. Как и имя. Это напоминание, что я должна быть покорной. Тогда все будет хорошо. Поэтому прошу тебя, Эми… Не делай глупостей…

Дальнейшее запомнилось, как смена кадров в немом кино.

Кино немым не было. Были клятвенные заверения Эми, были восторженные вопли малышни, были наставления матери, торжественные, призывающие к ответственности и отца, сдержанные, скупые на эмоции. И за всем этим слышалась гордость. Ликовала семья, ликовал род, казалось, даже предки шлют благословения с далекой Звезды.

Как-то сам собой возник новый, «взрослый» гардероб. Из ниоткуда появились роскошнейшие из нарядов, когда-либо виденных Джун.

Одним ранним утром юную «отданную» омыли росой, и, облачив в какие-то немыслимые одежды, отвезли к подножию дышащей огнем горы, где оставили связанной, согласно традициям. Путы не были настоящими: если бы Джун хотела, могла бы с легкостью разорвать их. Одно движение — и цветочные гирлянды осыпались бы к ее ногам.

Но она ждала, не двигаясь. С тревогой вглядываясь в небо.

Небо было пронзительно синим и безмятежным, пока его не закрыли, черные, как ночь, кожистые плоскости крыльев.

Отливающая, золотом, чешуя. Огромные зеленые глаза с вертикальным зрачком.

Погружаясь в сознание Джун, я знала, что происходящее — не более, чем ритуал, который уходит корнями вглубь веков. Знала, что обычно драконы принимают человеческий облик, приветствуют своих невест… Мичио Кинриу не озаботился чем-то подобным.

Не опускаясь на землю, он подхватил невесту, словно по весу она была легче перышка, и взмыл над землей.

Первая мысль с утра была: сегодня вечером бал в Пансионе благородных волшебниц.

И я, наконец-то поговорю с госпожой Норайо или с мэтром Акихиро (а может, и с ними обоими). Пора выяснить всю правду о некоем утерянном пророчестве, о котором шла речь в некоей небезызвестной гробнице. К слову, в надежде выловить мэтра или госпожу Норайо, я несколько раз заглядывала в гробницу к почтенному мэтру Ясуо… но безрезультатно. Словно оба ректора намерено держались от меня подальше.

Но сегодня я надеюсь кое-кого вывести на чистую воду.

Когда я, замотанная в два полотенца, одно завязано под грудью, другое — тюрбаном на голове, покинула омывальную, за письменным столом сидела Хоккайда.

Бодрая, свежая, по широкой улыбке сразу видно, лиса отлично выспалась.

— А ведь госпожа Кэйташи заверяла, что окно настроено только на меня, — буркнула я подруге вместо приветствия.

— Госпожа Кэйташи умеет войти в положение, — весело сообщила Хоккайда, подмигивая. — В конце концов, у нас сегодня первый бал. Когда еще посплетничать о нарядах, если не с утра пораньше?

Я фыркнула. Сдается мне, лиса с лисой всегда смогут договориться. Впрочем, думаю, вряд ли бы госпожа Кэйташи «вошла в положение какого-нибудь влюбленного кицунэ». А что касается девчонок, исключение сделать можно.

За дверью раздался топот, и я поняла, что стоит поспешить со сборами, если не хочу опоздать на первое занятие. Об этом же говорил желтый дракончик на стене, который на глазах становился оранжевым.

— Я думала, ты не пойдешь, — сказала я лисе. — Там же будет Ликерия.

Хоккайда только передернула плечами и фыркнула.

— Еще чего! — возразила она. — Чтобы я доставила ей такое удовольствие! Скорее это она не пойдет. Как ни стараюсь — не могу представить эту зануду в платье. А в чем ты пойдешь?

— Это будет сюрприз. Мастер иллюзий говорит, у меня неплохо получается…

На самом деле наряд я продумала еще неделю назад, и совершенствовалась в его создании, пока три дня валялась в лазарете на прошлой неделе. Там все равно было нечем заняться, только медитировать и совершенствоваться в визуализации.

Мастеру иллюзий, который навестил меня, а точнее, зашел, чтобы позаниматься лично, поскольку, по его словам, пара вывихов и трещин не повод прогуливать его занятия, как будто понравилось мое усердие. В результате чего я получила одноразовое заклинание, бонусом. И теперь, хоть пока создавать одежду на длительный срок мне пока рановато, у меня есть возможность создать наряд на свой вкус, и этот наряд продержится целых шесть часов. Я была счастлива до невозможности и чувствовала себя золушкой. Представив, что сказал бы мастер иллюзий, настоящий Ледяной дракон, бесстрастный и отстраненный, если бы узнал, что он выступил в роли крестной-феи, я хмыкнула.

— А ты? — спросила я лису. — Что наденешь-то? На бал? Придумала уже?

Хоккайда пожала плечами. Как-то кисло.

— То есть, еще не придумала? — уточнила я.

— Ритуальные одежды Святилища, — поджав губы, ответила лиса. — Другой одежды, кроме формы, у меня с собой нет.

Я скосила глаза на угловой шкаф.

— А хочешь, — сказала я, поднимаясь и направляясь к шкафу, — дам тебе наряд из Огненного дракарата?

Театральным жестом я распахнула дверцы, явив блистательное золотое кимоно. Несмотря на дневной свет, оно сверкало и переливалось так, что у Хоккайды перехватило дыхание.

— Мне? Это?

Лиса уже была тут как тут, и осторожно, словно прикасалась к святыне, трогала рукав кимоно. Я представила ее, рыжую, с желтыми глазами, очень хорошенькую, в этом блистательном наряде и ободряюще улыбнулась.

— Так хочешь? — уточнила я.

Лиса только присвистнула.

— Конечно! — ответила она, сглотнув.

— Тогда приходи вечером, вместе собираться веселее, — сказала я и постаралась отогнать от себя мысли об Ариэльке. Подруги не хватало. А стоило подумать, что возможно, никогда ее больше не увижу, становилось и вовсе грустно.

Попрощавшись с госпожой Кэйташи, мы с Хоккайдой вышли из общежития и застыли, как вкопанные.

У крыльца, облокотившись на перила, стоял Исам.