Книга Инвестор, страница 61 – Павел Астахов

– Какого лешего? – слегка охрипшим голосом пробурчал он, направившись к запертой комнате. – Чего надо?

– Пожалуйста. Мне нужно в туалет, – раздался дрожащий женский голос.

Док фыркнул, повернул ключ, распахнул дверь.

Самира, жена Джафара, сидела на полу, неуклюже поджав ноги. Они, как и запястья, были замотаны липкой лентой.

Док зевнул.

– Я ведь тебя водил уже, – недовольно сказал он. – У тебя недержание, что ли?

– Мне опять надо, – пролепетала Самира.

Ее лицо, некогда миловидное, было бледным и припухшим от слез, губы дрожали.

Док вздохнул, извлек нож из кармана джинсов.

– Три минуты, – предупредил он, рассекая скотч. – Задержишься или закроешься изнутри – вышибу дверь и накажу.

По щеке женщины скатилась слезинка. Она с молчаливой покорностью кивнула.

Док схватил Самиру за локоть, потащил ее к туалету, прикрыл за ней дверь и встал рядом.

Наконец послышался шум спускаемой воды, и женщина робко вышла наружу.

– Иди на кухню, – велел ей Док. – Время ужинать.

– Я не голодна.

– А я и не спрашивал, голодна ты или нет, – заявил он. – Я сказал, что время ужинать. Давай шевелись.

Тяжело дыша, Самира присела на краешек стула. Ее груди, набухшие молоком, судорожно вздымались, громадный живот выпирал так, словно роды должны были начаться с минуты на минуту.

– Когда вы меня отпустите? – тихо спросила она, пока Док заваривал лапшу быстрого приготовления.

– Когда придет время, – последовал ответ.

– Но я чувствую, что воды скоро отойдут!

– Ну и что? Я тебе помогу, – беспечно произнес Док, перемешал лапшу вилкой, достал из холодильника черствую буханку белого хлеба и отломал горбушку. – Ешь! – приказал он, двигая в сторону замершей женщины дымящуюся миску и хлеб.

Самира замялась.

– Я не могу.

– Ты не можешь, а твой спиногрыз может. Жри, или я запихну это все в тебя сам! – пообещал Док.

Самира вздрогнула, подвинула миску ближе и принялась торопливо есть. Она машинально жевала полуразмякшую лапшу, с усилием глотала ее, пресную и безвкусную.

– Ты знала, чем занимается твой муж? – полюбопытствовал Док.

– У него рынок, – нерешительно сказала Самира. – Покупает товар, потом продает…

– Брось, – перебил ее Док, скорчив физиономию. – Твой толстяк держал на даче своих земляков, которые пахали на него за миску вот такой же точно лапши, которую сейчас жрешь ты. Некоторые умерли, многие заболели, а тех, которые пытались бежать, твой драгоценный Джафар сажал на цепь, как собак. На рынке, который держит твой муж, распространяют наркоту. Там живут и работают нелегалы. Многие из них совершают преступления. Только не говори, что впервые слышишь об этом!

– Нет, – прошептала Самира.

Пластиковая вилка в ее руке задрожала, а глаза наполнились слезами.

– Нет, Джафар не такой.

– Такой. – Док злорадно улыбнулся. – А знаешь, что он делал в девяностых? Приторговывал оружием, фальшивой ювелиркой и порнухой. Кутил в ресторанах со шлюхами. Крышевал бизнес. Из-за него гибли хорошие люди, детка.

Самира закашлялась, сгорбилась. Руки, распухшие от скотча, сотрясала мелкая дрожь.

– У него есть куча любовниц, – продолжал Док. – Я бы показал тебе фотографии из сауны, но боюсь, что у тебя начнутся преждевременные роды после этого. Уж слишком хорошо картинки получились.

– У Джафара есть деньги, – с трудом выдавила Самира. – Он заплатит, сколько нужно, только отпустите меня. Прошу вас.

– У твоего мужа ничего нет. На нем висят уголовные дела, за которые ему светят большие сроки. Он сейчас не интересен никому, кроме тебя и нас.

Лицо женщины накрыла тень страха.

– Что вы хотите с ним сделать? Убить? У нас дети, они останутся без отца! – с мольбой воскликнула она.

Док засмеялся.

– Велика потеря. Ты не доела свой ужин, – напомнил он, ткнув пальцем в остывающую миску.

Самира молча посмотрела на бледно-желтую лапшу, которая почему-то напомнила ей клубок полудохлых червей.

– А я видел ваш дом, – вдруг сказал Док, перестав улыбаться. – У меня никогда такого не было. Лишь однушка в старой хрущевке. Как вам наше угощение, кстати? Понравился торт?

– Торт? – недоуменно спросила она, вскинув брови.

– Именно. «Шоколадная нежность», – подтвердил Док. – С сюрпризом внутри.

В какой-то миг в глазах Самиры скользнуло понимание. Она выпрямилась, непроизвольно отодвинула от себя миску.

– Извините, мне плохо.

– Конечно, плохо. Не угодил я вам с тортиком, да? Имей в виду, если тебя вырвет, то я заставлю все убирать. – Он хотел сказать что-то еще, но в это время затрезвонил его мобильник.

Док поднес телефон к уху.

– Да, все нормально, – сухо сказал он. – Да. – Его брови сдвинулись. – Это точно? – Несколько секунд он молча слушал кого-то.

Самира с нарастающей паникой смотрела, как на виске мужчины билась голубоватая жилка, а на скулах играли желваки.

Когда разговор был окончен, Док молча сунул телефон в карман.

– Мне надо отъехать, – процедил он, поднимаясь из-за стола. – Часа через два вернусь. Ты побудешь одна, но я должен быть уверен в том, что не наделаешь глупостей. – С этими словами он взял с подоконника новую упаковку липкой ленты.

Самиру обуял ужас.

– Нет, – взмолилась она, когда Док потащил ее обратно в спальню. – Не надо, пожалуйста!

Слезы ручьем хлынули из глаз женщины, но Док молча втолкнул ее внутрь и силой усадил на пол.

– Я… у меня могут начаться роды, – сказала она и всхлипнула. – Вы не можете…

– Тогда тебе остается только молиться, – пропыхтел Док, заматывая ей ноги.

Когда с этим было закончено, он занялся руками пленницы, прикрутил их к батарее.

– Не надо, – сказала Самира и опять заплакала. – Мы умрем! Я и мой ребенок!

Док озабоченно посмотрел на окно. Возможности дотянуться до него у пленницы не было, но она могла позвать на помощь, а крик мог кто-нибудь услышать. Этого он допустить не собирался.

Самира поняла, что этот негодяй собирается заклеить ей рот, и задрожала. Ребенок внутри тревожно завозился, начал толкаться ножками. Женщине казалось, будто он осознавал, что с его мамой происходит что-то нехорошее, но по вполне объяснимым причинам ничего поделать с этим не мог.

– Тсс, – прошептал Док, с треском отдирая липкую ленту от рулона. – Вы сами виноваты в том, что происходит.