Книга Мой любимый герцог, страница 66 – Амелия Грей

– Как хочешь. Тогда я возьму Тата: он, в отличие от тебя, обожает прогулки.

– Кроме того, если уж гулять в парке, то пешком: в экипаже душно.

– Жаль: любоваться природой из окна экипажа намного лучше, да и комфортнее.

Марлена вернулась к работе, а Джастина отправилась за песиком и вскоре отбыла на прогулку. Сделав несколько стежков, Марлена поняла, что не может сосредоточиться на вышивании, и решила тоже пройтись. Надев накидку, шляпку и перчатки, она вышла в сад и с удовольствием вдохнула прохладный чистый воздух. В саду она всегда чувствовала себя лучше, чем в гостиной, и тем более в спальне, где все напоминало о том, что было с Ратом. Воспоминания оказались куда ярче, чем ей бы хотелось, и доставляли куда больше боли. Всякий раз, входя в спальню, она видела его – обнаженного, сильного, с по-мальчишески всклокоченными волосами, совершенно неотразимого.

Он принадлежал ей совсем недолго, что было вполне ожидаемо, поэтому она и не хотела ему ничего говорить, тем более о мистере Брамуэле.

Марлена опустилась на скамейку, где впервые поцеловала Рата. Здесь тоже все напоминало о нем – зеленая трава, набухшие почки на деревьях, пробивавшиеся из земли подснежники – вестники весны. После смерти родителей Марлене всегда было очень одиноко до тех пор, пока ее не отправили к тете Имоджин и дяде Фергусу. Нет, о ней заботились, мистер Олингуорт дал ей образование, воспитал как леди, но жизни ее учили мальчишки, дружбе и преданности – Вероника и Евгения. А герцог научил любви.

Сбежав от него в тот день, Марлена почувствовала себя уничтоженной, а в груди у нее на месте сердца образовалась дыра.

Он считает, что она заманила его в постель из мести, чтобы заставить испытывать чувство вины. От этой мысли ей не хотелось жить. Наверняка он презирает ее и за скандальный листок, и за то, что подвергла опасности леди Веру, и за то, что не сказала, кто распустил слух в «Уайтсе». И его гнев она заслужила.

Марлена не жалела о том, что между ними произошло, напротив: была счастлива – ведь получила то, чего отчаянно желала, от мужчины, которого любила всем сердцем. С трепетом и величайшей нежностью она вспоминала каждое мгновение из тех часов, что они провели вместе, и всегда будет помнить те невероятные ощущения, что он вызывал в ней, каждое его прикосновение, каждый поцелуй.

В газетах не появлялось разоблачительных статей о мисс Труф, и Марлена пришла к выводу, что Рат никому ничего не сказал, во всяком случае – пока. Не исключено, что он просто не решил, что с этим делать, или спешно подыскивает ей нового опекуна.

У Марлены голова шла кругом от роившихся в ней невеселых мыслей. Правда, одно из опасений она теперь могла уверенно отбросить: сегодняшнее утро принесло уверенность, что занятия любовью с герцогом обошлись без последствий. Слава богу!

Небо было таким голубым, а солнце светило так ярко, что мысли ее опять возвращались к герцогу – его объятиям, поцелуям, ласкам…

– Марлена! Марлена!

Боковая калитка распахнулась, и в сад вбежала Евгения, размахивая листком бумаги, но тут же резко остановилась и огляделась по сторонам.

– Герцог здесь?

– Нет, я одна, – улыбнулась Марлена. – Посиди со мной и расскажи, что тебя так взволновало. Что случилось? Ты выскочила на улицу без накидки и перчаток.

– Чтобы не тратить время на одевание, я прихватила шаль.

– Ты, должно быть, очень торопилась.

Глаза Евгении лучились радостью.

– Ничего: если замерзну, войдем в дом, – но мне нужно было показать это тебе. – Она протянула подруге листок. – Ты должна прочитать это немедленно. И вслух, пожалуйста, я с удовольствием послушаю еще раз.

– Хорошо. – Марлена развернула листок и начала читать: – «Моя дорогая…»

Письмо было от мистера Траута. Ни она сама, ни издатель никогда не подписывали свои письма и не называли друг друга по имени – на случай если их корреспонденция попадет в чужие руки.

– Да, это от мистера Траута! – подтвердила Евгения. – Моя горничная забыла мне его отдать. Он наконец нам ответил. Читай!

– «С огромной радостью сообщаю вам, что брошюра продается очень хорошо, так что мы готовим второе издание. Я добавлю пятьдесят фунтов на ваш счет в день отправления этого письма». Пятьдесят фунтов! – воскликнула Марлена. – Это же целое состояние! Не могу поверить!

– Я тоже. Читай дальше.

– «Вы можете ожидать серьезных пополнений вашего счета и в будущем. Искренне ваш».

Марлена откинулась на спинку скамейки и задумалась. Легкий ветерок шевелил уголки письма.

– Не могу поверить, что мы заработали так много.

– Мистер Траут не стал бы обманывать. – Евгения обняла подругу. – Надо же, они готовят второе издание! Я так счастлива!

Марлена погладила девушку по руке.

– Теперь у вас будет достаточно денег, чтобы купить все необходимое, а новых поступлений хватит, чтобы прожить лето, осень и даже часть зимы.

– Я рада, что книга так хорошо продается, но мне стыдно из-за того, что все деньги уходят на меня. Ты ни разу не взяла себе ни пенса.

– Я рада помочь, так что не стоит об этом и говорить.

– Мне больше ничего не нужно для этого сезона, всего хватает. – Евгения вздохнула. – Да и не хочу я ходить на бесконечные балы и вечеринки.

– Почему? Я видела, как ты танцевала с разными джентльменами, и мне показалось, что тебе нравится, ты чудесно проводишь время.

– Я люблю танцевать, но мое сердце уже занято, поэтому, как мне кажется, будет нечестно поощрять ухаживания других джентльменов.

– Да, – задумчиво проговорила Марлена, – я понимаю.

Глаза Евгении наполнились слезами.

– Ну почему Вероника не разрешает мистеру Брамуэлу ухаживать за мной?

– Все здесь понятно: он не джентльмен, стоит ниже тебя на социальной лестнице. Если ты выйдешь за него замуж, тебя перестанут принимать в обществе, а это разобьет Веронике сердце.

– А как насчет моего сердца? – Евгения впервые за все время их знакомства всерьез разозлилась. – С ним можно не считаться? Кроме того, ей разбивать уже нечего – об этом позаботился ее супруг. Так надо еще и мое – за компанию?

Страсть Евгении удивила и обрадовала Марлену: наконец-то она нашла силы постоять за себя.

– Я вовсе не это имела в виду, но ты права.

– Мистер Брамуэл зарабатывает больше, чем получает в качестве содержания мистер Портингтон.

– Возможно, тебе удастся вернуться к разговору с сестрой в конце сезона. Если не найдешь подходящего кандидата в супруги, то вполне сможешь сказать ей, что старалась, но ничего не получилось, и она, надеюсь, станет более покладистой.

– Я не хочу обманывать: мне нужно, чтобы она считалась с моими желаниями. Вероника прекрасно знает, что мистер Брамуэл будет лучшим кормильцем для меня, чем мистер Портингтон – для нее.