Онлайн книга «Время героев»
— Приказания? — спросил, поклонившись. Вопрос был ещё короче поклона, поскольку управляющий знал, что княгиня понимает едва ли не десятое слово из тех, что он произносит. Мадатова улыбнулась и покачала головой. Огромный живот её поднимался под цветным покрывалом и, казалось, жил своей, независимой жизнью. Юный слуга возился с жаровней. Петрос посмотрел на Патимат, женщину, которую он сам приставил к княгине. Она, как обычно, стояла у изголовья хозяйки. Та поймала взгляд управляющего и наклонила голову. На площадке Петрос задержался у часовых. — Если... — начал было он, но умолк на полуслове: обстоятельства могли быть разными, но приказ оставался тем же. — Вы должны умереть первыми. Дальше не продолжал, зная, что, прежде чем враг ступит на эту лестницу, умрёт и он, Петрос. На стене посвистывал ветер, потрескивали факелы, воткнутые через каждые двадцать саженей. Часовые стояли реже. Немного людей оставил Мадатов в замке, надеясь, наверное, что само его имя отпугнёт наглых разбойников. Полсотни дружинников, ещё почти столько же челяди, которая при случае тоже может управиться и с ружьём, и с кинжалом. Да ещё полурота егерей, стоявшая в самой деревне. Всего человек сто тридцать. Вроде бы и достаточно, чтобы отбиться от шайки охотников до лёгкой добычи. Но отчего-то с самого утра особенное беспокойство одолевало Петроса, не позволяло расслабиться даже на половину времени, которое оставляла ему колба песочных часов. Когда он услышал лёгкий удар впереди себя, словно бы камешек свалился с башни, понял, что самые страшные его опасения начинают сбываться. Кинулся к месту, где только что зацепился брошенный снизу крюк, и тут же почувствовал, что опасность крадётся сзади. Выхватил пистолет, разрядил на ходу в тень, скользившую вдоль парапета, и почти одновременно выкинул вперёд руку с кинжалом, целясь в того, кто ещё карабкался по верёвке, собираясь подняться на стену. — Опасность! — заревел Петрос. — К оружию! Воем и ружейными залпами ответила ему ночь за стенами замка. Впереди, у парапета уже рубились. Дружинник свалился под ноги Петросу. Он перепрыгнул тело, не оглядываясь, и обрушился на убийцу. Тот упал так же безмолвно, забрызгав управляющего кровью и ошмётками мозга. Петрос обтёр, не останавливаясь, лицо и побежал дальше, искать заброшенные на стены канаты. Первый крюк он уже скинул, обрубил ещё петлю, упавшую на зубец сверху, отразил удар, сам сделал выпад, и тут же из-за спины полыхнуло пламя ружейного выстрела. Ударила пуля в мягкое, охнул человек, замолчал, и всё вдруг затихло. Только десятки подошв шлёпали по камням: разбуженные шумом дружинники торопились на стены. — Что у ворот?! — крикнул Петрос, перегибаясь вниз. — Спрыгнули двое, — ответил ему дружинник, освещая факелом скорченные тела. — Да так и лежат. Не хотят подниматься. — Может быть, притворяются? — спросил управляющий более для порядка. — Уже и огнём пробовали, и сталью. Молчат. — Хорошо. Смотрите внимательней: вдруг начнут огонь перебрасывать. И побежал распоряжаться на стенах. Потери были невелики: трое раненых, двое легко, и только один убитый. Четверых нападавших искрошили на стенах, и кто его знает — сколько ещё улетело вниз вместе с обрубленными верёвками. Петрос расставил людей вдоль парапета и ещё раз напомнил, чтобы не стреляли без толку. — Пока у тебя пуля в ружьё, ты опасен. Он тебя будет остерегаться. Выстрелил, промахнулся, пока новый заряд загонишь, тебя десять раз успеют убить. Ждать, ждать, ждать. У кого терпения, выдержки больше, тот победитель. Он поднял запасной факел, запалил его от горящего, размахнулся и швырнул вниз, подальше от замка. Тёмные тени порскнули врассыпную, прижимаясь к земле, словно голодные, озлобленные собаки. Несколько пуль ударилось о стены, о парапет, прожужжали мимо и ушли дальше. Из своих никто не ответил, и Петрос довольно хмыкнул. Он был уверен, что нападавшие, кто бы они ни были, больше не осмелятся штурмовать крепость, изготовившуюся к защите. Опасность угрожала самой деревне, но здесь он был совершенно бессилен. Оставалась надежда на егерей, но, когда вновь затрещали выстрелы уже у селения, Петрос понял по звуку, что солдат оттесняют к реке, и они способны позаботиться лишь о себе самих. А потом завыла деревня. Так страшно закричали там люди, что даже Петрос втянул голову в плечи, словно бы каждый вопль обладал силой и твёрдостью летящего камня. Банда, понимал он, получив отпор, решила отыграться на беззащитных и будет измываться над жителями, вымещая злобу и страх, насыщая жадность и похоть. — Петрос! — окликнул его дружинник, судя по голосу, совсем ещё молодой. — Там эти звери режут наших отцов и насилуют наших сестёр. А мы так и будем отсиживаться за высокими стенами?! Вместо ответа Петрос ударил мальчишку, припечатав огромным кулаком в солнечное сплетение. Парень задохнулся и упал на колени. — Ты что, овечий сын, думаешь — у одного тебя имеются уши?! — прорычал управляющий. — Но у других они приставлены к голове, а не к заднице! Он отошёл и вдруг, по наитию, решил повторить трюк с брошенным факелом. И в неверном свете трепещущего огня увидел внизу тёмные шеренги безмолвно стоящих конных. Эти, понял он, будут ждать самой малой его ошибки. Пробежал по стене, ещё раз предупреждая дружинников, и поспешил вниз, проверить княгиню. Петрос ещё лишь подбегал к лестнице, как в уши ему вонзился пронзительный вопль. С пистолетом и кинжалом в руках он взлетел по ступеням, едва успев подать условный сигнал, и опомнился, лишь когда увидел напряжённые лица стражников. — Что?! — выдохнул управляющий. — Лекарь уже пришёл, — ответил старший, стоящий справа. Петрос осторожно приоткрыл створку и столкнулся с рассерженной Патимат. Женщина стояла у входа, держа наготове узкий, длинный, хорошо наточенный нож. За ней, опирая на табурет длинное дуло мушкета, стоял на коленях служка. Что происходило в комнате, Петрос не видел, но слышал встревоженную трескотню служанок, суетившихся у постели княгини. Он кивнул, но только потянул на себя дверь, как из постели снова вылетел тот же отчаянный, почти нечеловеческий крик. Петрос сморщился и отскочил, прихлопнув за собой дверь. Стражники с каменными лицами смотрели мимо него, стискивая зубы. И когда наверху снова защёлкали выстрелы, управляющий вроде бы даже обрадовался тому, что обязанности увлекают его наверх, подальше от вместилища страха и боли... III
Новицкий нашёл способ сообщить Ермолову о решении, принятом ими с Георгиадисом, только спустя полтора месяца. Он не хотел объявлять свою связь с людьми из Петербурга, а потому искал способ действовать через Рыхлевского. Правитель канцелярии командующего Кавказским корпусом и сам иногда сообщался со столицей напрямую, минуя непосредственного начальника, однако у него были связи в Министерстве внутренних дел, но не при дворе, не при Главном штабе. Оттого-то Сергею приходилось представлять планы, выработанные с Георгиадисом, по иерархии видимой своей службы, убеждать, согласовывать и, только заручившись одобрением Андрея Ивановича, представлять доклад самому «проконсулу» [42] Кавказа и Закавказья. |