Книга Дитя любви, страница 88 – Виктория Холт

Целую неделю ничего не происходило. Ли и я вели себя как два совершенно незнакомых человека. Мы даже не пытались жить нормальной семейной жизнью. Казалось, он не хотел даже подходить ко мне, однако я чувствовала, что он тоскует по мне. Я же отговаривалась тем, что плохо себя чувствую, это было нетрудно.

Мать послала за доктором, который сказал, что я должна отдыхать и есть питательную пищу, иначе наступит ухудшение.

Приехала навестить меня и Карлотта. Я думаю, ее заставили это сделать. Она держалась замкнуто. Приехала и Харриет.

— Боже, что происходит с тобой? — спросила она. — Ты выглядишь ужасно! Ты не приходишь в себя уже долгое время. В чем дело?

Я повторила, что сказал доктор.

— Карлотта беспокоится, — сказала она. — Она давно не получала от нашего романтичного героя никаких вестей.

— Да? — слабо переспросила я.

— Недавно еще он был в Эндерби, а сейчас куда-то исчез.

— В Эндерби?

— Да, в пустом доме. Он приехал туда, чтобы быть поближе к Карлотте, чтобы она могла приезжать и встречаться с ним, а потом куда-то пропал. Карлотта подумала, что ему срочно пришлось уехать в Лондон и у него не было времени, чтобы известить ее, и сейчас она хочет ехать в Лондон!

Я ничего не ответила.

— Она твердо намерена выйти за него замуж, — продолжала Харриет, — и, думаю, она так и сделает. Если она решила, она не успокоится, пока не добьется своего. Тебе придется смириться, Присцилла!

Я равнодушно отвернулась.

— Что ж, — сказала Харриет, — такова жизнь! Если он и негодяй, она привыкнет к этому. Сама знаешь, молодые живут только ради себя! Бесполезно наставлять их на путь истинный, пока они сами не испытают окольные тропинки!

Мне захотелось закричать на нее, чтобы она уходила, что я больше не могу этого выносить.

Приехала навестить меня Кристабель. Она успокоила меня немного: ни словом не обмолвилась насчет Бомонта Гранвиля, а говорила только о себе. Она решила, что ей нужно родить еще одного ребенка. Она знала, что Томасу хочется этого больше всего на свете.

— Я думала, что ты опасаешься делать это? — сказала я.

— Говорят, что это опасно, но, я думаю, Томасу-младшему нужен брат или сестра.

— Не будь глупой! — увещевала ее я. — Ты ему нужна больше!

— Я тоже так думаю, — ответила она. — Настоящее чудо, что теперь меня любят мои два Томаса! Меня, которую никогда никто не любил, лишь некоторые относились ко мне хорошо.

— Ты всегда забивала себе голову подобной ерундой, Кристабель!

Несколько недель спустя она снова приехала ко мне и сказала, что беременна.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Я знаю, что поступаю правильно.

Мать сказала, что опасно повторять то, что произошло с ней, когда родился Томас-младший. Томас Уиллерби очень беспокоился, но Кристабель пребывала в безмятежном расположении духа и продолжала настаивать, что все будет хорошо.

Мы все начали верить ей. Да и я с большой радостью слушала рассказы о будущем ребенке, отвлекаясь от своих мрачных мыслей, которые то и дело возвращались к тому, что произошло в Энлерби-холле.

* * *

В нашем доме царило какое-то странное настроение. Отец изменился по отношению ко мне: я часто ловила на себе его взгляды, а когда он это замечал, то застенчиво улыбался мне. Когда он говорил со мной, его голос смягчался. Наконец-то он стал уделять мне внимание! Мне хотелось сказать ему, что уже слишком поздно что-либо менять. Карлотта… но какой ценой!

Отношения между мной и Ли тоже изменились. Если с самого начала и было какое-то напряжение между нами и оно исходило от меня, то теперь оно значительно усилилось. Он себя чувствовал так же неловко, как и я. Мой муж был убийцей. Может, это было и праведное убийство, но оно все равно оставалось убийством. Он убил Бомонта Гранвиля и закопал его тело. Дни проходили в ожидании, что кто-то может узнать тайну, и ожидание было невыносимо.

Харриет держала нас в курсе событий.

— Очень странно! — говорила она. — Наш Бо, кажется, просто испарился! Уже несколько месяцев в Лондоне о нем никто ничего не знает!

— Его ищут? — спросила я.

— Думают, что он уехал за границу. Он должен был порядочную сумму, и его кредиторы скрипят зубами. Он как раз занял еще денег под предлогом приближающейся свадьбы, а потом… он просто исчез! Все сходятся на том, что он уехал за границу, он ведь всегда много ездил! Поговаривают, что наследница обманула его, и ему пришлось уехать, так как он не мог уже смотреть своим кредиторам в глаза.

— Вполне возможно!

— Но мы-то знаем, наследница не обманывала его!

— Значит, была еще какая-то причина.

— У Карлотты сердце разрывается, она ничего не может понять! А у меня есть одна мысль!

— Какая? — спросила я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно более равнодушно.

— Он почуял большие деньги… Нашел, наверное, еще какую-нибудь наследницу в другой стране!

— Очень вероятно!

— Я сказала это Карлотте! Сначала она пришла в ярость, но, думаю, сейчас она начинает думать, что я оказалась права!

— Она так редко навещает меня, — печально сказала я.

— Она винит тебя в том, что ты помешала их любви, но я пришла к решению, что ты действовала мудро! Он слишком уж вызывающе себя вел! И уехать вот так, не сказав ни слова! Ему следовало бы остаться и выполнить свои обещания. По крайней мере, он мог бы извиниться перед ней! Уверена, он смог бы придумать что-нибудь правдоподобное, но уехать просто так…

— Ты считаешь, она переживет это?

— Да, она не так уж и печалится. Кроме того, есть еще Бенджи. — Она загадочно улыбнулась. — Они всегда были большими друзьями, и так до сих пор ими и остались.

Я закрыла глаза.

— По крайней мере, она спасена от большой беды, — сказала я.

И горько подумала про себя: «Но какай ценой!»

Порой я приходила на то место, где обнаружила зарытую яму. Трава уже закрыла ее, и теперь почти ничего было не видно. Никто даже не подумал искать там Бомонта Гранвиля.

В нашем доме уже не упоминали его имени. Я подумала, что там, в Лондоне, наверное, тоже только пожали плечами, а близких родственников у него не было. Наверное, подумали, что он уехал за границу, как он часто поступал. Может, когда пройдут годы, его сочтут мертвым и его наследство перейдет какому-нибудь дальнему родственнику.

С тех пор прошли месяцы. Наступило лето. Я думала, сколько еще мы с Ли выдержим такую жизнь? Иногда я спрашивала себя, не легче ли сказать ему, что я знаю, что произошло? Что я видела окровавленное тело Бомонта Гранвиля и как он рыл для него могилу? Не лучше ли было вызвать его на откровенность?