Книга Красавица и Чудовище. Другая история Белль, страница 22 – Лиз Брасвелл

– Мы все делаем сами, – мягко пояснила миссис Поттс. – За щетками приходится приглядывать, да и за швабрами нужен глаз да глаз, так и норовят схалтурить, но в целом, да, мы управляемся с замком сами. Не то чтобы тут было много работы в последние...

– Десять лет? – невинно предположила Белль.

– Да, десять лет, – продолжала госпожа-чайник. Она так глубоко задумалась, что не обратила внимания, как два ее товарища отчаянно мотают головами и машут руками.

– Почему именно этот срок? – спросила Белль. – Что случилось десять лет назад?

Все три создания принялись тревожно переглядываться.

– Ну, скажем так: вот уже десять лет мы не имели счастья принимать гостей, – выкрутился Когсворт.

– Вы мне не расскажете, – вздохнула девушка.

Казалось, Люмьер хочет что-то сказать.

– Уже довольно поздно, – вмешался Когсворт, странным образом потянувшись, словно хотел заглянуть сам себе в лицо. – Истории подождут до следующего вечера. Пора в кроватку, верно?

– Не думаю, что смогу теперь заснуть, – протянула Белль. Съеденный ужин плотно улегся в желудке, к тому же она запила его вином. Сложно чего-то бояться на полный желудок, после спокойной беседы. Разве эти три забавные говорящие вещицы могут причинить ей какой-то вред? – Ужин был восхитительный, благодарю вас. Но, думаю, мне хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на замок, в котором я буду заточена до конца жизни.

– О «навечно» – это всего лишь слово, – глубокомысленно изрек Люмьер, помахивая ладонью-свечой. – Для горящей с обоих концов свечи вечность длится примерно час. Но раз уж вы, ma cherie, желаете здесь осмотреться, мы с удовольствием вас сопроводим.

– Не думаю, что это хорошая идея, – быстро сказал Когсворт. – Мы же не хотим, чтобы она... забрела... кое-куда...

– О, прошу, проводите меня! – воскликнула Белль, щекоча Когсворта под циферблатом. Тот захихикал, точно счастливый карапуз. – Держу пари, уж вы-то всё-всё знаете об этом замке.

– Ну конечно же, знаю, разумеется, – пробормотал Когсворт. – Буду счастлив поделиться с вами этим знанием. Никакого вреда в том нет. Сюда, пожалуйста.

Мажордом спрыгнул со стола и вразвалочку заковылял к двери в коридор.

– Кухня, – начал он, – это, разумеется, как и во многих замках, старейшая часть главного здания. Мы нашли надписи на стенах, указывающие на то, что постройка, вполне возможно, восходит к эпохе Римской империи...

Люмьер задрал голову, которой ему служила средняя свеча, и посмотрел на Белль.

– Должен сказать, вы в два счета обвели его вокруг пальца, mа cherie, – одобрительно сказал он. – А вы не так просты, как кажется на первый взгляд.

– Не судите книгу по обложке, – парировала Белль и пошла следом за мажордомом.

Люмьер негромко хохотнул, так что на каменный пол полетели искры.

Бегство

Морис уложил в повозку весь их нехитрый скарб и запряг недавно купленного по такому случаю молодого жеребчика. В последний раз со слезами на глазах он и его жена оглядели их квартирку и, забрав дочку отправились в новый дом.

Они последовали совету Леви, решив переехать в милую, хоть и скучную деревеньку, где жил теперь сам продавец книг. В большом городе оставались друзья, а впереди ждала тихая сельская жизнь среди цыплят и фермеров, а также сколько угодно свежего воздуха.

И очень мало магии. Белль предстояло расти там, где совсем нет ведьм и волшебных хрустальных шаров – как, впрочем, и насилия, и опасностей, которыми полнилось взбудораженное королевство.

Поначалу ехать на тяжело груженной повозке по оживленным улицам было очень трудно. Катились туда-сюда телеги, скакали всадники, да еще пешеходы имели привычку вдруг резко останавливаться и таращиться на маленькую повозку. Все-таки Розалинду многие знали, и теперь, видя, что она уезжает, одни удивлялись, а другие неприкрыто злорадствовали.

До границы у леса они доехали без происшествий, а вот на границе путь им преградили стражники.

– Что случилось? – спросил Морис, делая вид, что не понимает, в чем дело.

– Карантин. Пока лихорадка не прекратится, никому не дозволяется покидать королевство и въезжать в него без королевского разрешения, – сурово ответил один из стражников. Он быстро оглядел Мориса, Розалинду с ребенком и даже по лошади скользнул цепким взглядом.

Розалинда стиснула зубы и крепче сжала ольховую волшебную палочку, которую держала под плащом, вот только солдат было не меньше десятка.

– Мы купили славный домик на том берегу реки, – дружелюбно пояснил Морис. – Сами видите, у нас в семье пополнение. Хотели сбежать от эпидемии. Мы все здоровы, как видите.

– Сбежать от эпидемии, значит, – нехорошо усмехнулся стражник, постукивая себя пальцем по подбородку, словно бы в задумчивости. – Как удобно. Стоило нам всерьез взяться за чаровников, как разразилась эпидемия. А тут и вы сбегаете.

– У нас маленький ребенок, – сказал Морис, указывая на Белль. – Естественно, мы сбегаем. Здесь небезопасно.

– А вы уверены, что бежите именно от чумы? Сколько нормальных людей твоя жена убила и заколдовала в ночь беспорядков?

– Я ничего подобного не делала! – возразила Розалинда, стараясь говорить, не повышая голоса. -– Меня и в городе-то не было, когда случилась драка из-за девушки... Я тогда находилась в чаще леса, собирала грибы.

К повозке подошли еще двое стражников. Морис потянулся к поясу, в котором прятал нож, а Розалинда приготовилась вытащить волшебную палочку.

Тут вмешался четвертый стражник и довольно нетерпеливо заговорил:

– Это не ты та самая Розалинда, которая разбила в парке сад с волшебными розами?

Молодая женщина покосилась на мужа. Неужели сейчас ее заберут, отпустив мужа и ребенка? Неужели это конец?

Как бы то ни было, она не видела смысла врать.

– Это я.

Какое-то время молодой человек смотрел на нее, по его лицу нельзя было определить, о чем он думает, но, во всяком случае, выглядел он умнее своих товарищей.

– Моя мать страдала от кашля. Это была не чахотка, но она не могла нормально дышать и кашляла кровью. Ты давала ей розы. Раз в две недели, в течение двух месяцев. Она ставила цветы в вазу и вдыхала их аромат. И полностью поправилась.

– Мадам Гернбек, – кивнула Розалинда, припоминая. – У нее были больные легкие. Больше всего ей полюбились мои простые чайные розовые розы, но вылечили ее желтые. Я приносила ей и те и другие.

– Алан, – прошипел первый стражник, почуяв, к чему все идет. – Какая разница? У нас же есть приказ: никого не впускать и не выпускать. К тому же она чаровница, сама призналась!

Алан мотнул головой, не глядя на напарника, точно отмахиваясь от назойливой мухи.