Онлайн книга «Гуляйполе»
|
– Взялысь! Ну, взялысь! Весь уезд перешерстять! – Знаете, тато, може, мени тоже на время кудысь втикты? – спросил Петро. – Чого? – удивился отец. – Под цю гребинку може и невиновный попасты. – Якшо не ела душа чесноку, то й вонять не буде. – Ни. Скрыюсь! – уже решительно сказал Петро. Отец ничего не ответил. Он был уже изработавшийся, в свои сорок с небольшим – старик. Все соки жизни перелились в сынка – двадцатилетнего, пышущего здоровьем, румянощекого гиганта. Из-под стрехи сарайчика, предварительно оглянувшись по сторонам, Петро вытащил две толстые пачки денег в банковских упаковках, спрятал в карманы. Но карманы предательски оттопырились. Тогда он переложил деньги за пазуху, разместил их под мышками, с двух сторон. Помахал руками: убедился, что не мешают. Пошел со двора… Паровоз с тремя вагонами остановился возле похожего на амбар вокзала. Рядом торчало обросшее строительными лесами здание нового вокзала, необходимого бурно растущему городу. Из вагонов повалили люди, потащили клунки, мешки с визжащими поросятами, клетки с курами, сапеты с огурцами и помидорами. Они суетились, осаждая стоявших тут же, почти возле самых рельсов, извозчиков. Пусть бунты, пусть революции, но торговать надо. Такова селянская жизнь. День пропустишь – год плакать будешь. Лишь один Петро никуда не спешил. Он медленно пошел стороной, по пустырю, густо поросшему чертополохом. Мощенная камнем дорога привела его к первым городским хаткам, таким же, как и гуляйпольские, бедным и неказистым. Но чем дальше он шел по улице, тем красивее и богаче вырастали на его пути дома: двухэтажные и даже трехэтажные, пестро разукрашенные, с большими окнами. «И как это додумались люди хату на хату ставить? – размышлял Петро. – И ничего, держатся. Интересно, а чи не страшно людям в третьей хате, на высоте жить?..» Потом он вышел к улице, сплошь уставленной торговыми домами. Вокруг было море вывесок. Ярко расписанные, золоченные, они призывно блестели на солнце. Вот на вывеске полукругом выведено нечто непонятное – «Антиквария книжной торговли», а по центру крупными накладными металлическими буквами написано «Посредникъ». Чтобы прочесть нижние строки, Петро подошел поближе. «Продажа по уменьшенным и решительным ценам». Книги Петра не интересовали, и он пошел дальше, к следующему магазину и следующей вывеске. «Боннэ-младший. Мужские и женские шляпы. Новости и модели первых домов Парижа». Еще дальше: «Главное депо часов И. Швагера. Большой выбор. Карманные часы, золотые, серебряные, черные. Богатый выбор цепочек». Часы! Они ему, конечно, нужны. С массивной цепочкой. Такие, как у заводчика Кернера. Или даже еще лучше! Петро уже хотел было зайти в магазин, но увидел стоящего у двери дородного бородатого генерала, и заходить расхотелось. Еще вывеска – черная, матовая. «Печаль. Погребальная контора. Муллер и Богельман». За большой застекленной витриной стоял раскрытый гроб, лакированный снаружи и обтянутый шелком изнутри, с литыми бронзовыми ручками. Хоть сейчас ложись. – Завидно? – спросил Петра кто-то сзади. Он обернулся. Невысокого росточка мужичок в поношенной тельняшке, с синяком под глазом, насмешливо смотрел на Петра. – Шоб в таком полежать, стоит и помереть… Слышь, пятачка не найдется? А то и впрямь помру. Котелок трещит. Я ить это… Лоцман первой статьи. Мой дед инператрицу Катерину Великую через пороги сплавлял. Во, баба! Не побоялась!.. Ну, не пожалей пятачка! – Нету! – Петро торопливо пошел дальше. Город, он и есть город. Тут только и держись за карман! Еще дом. И вывеска, зазывнее всех прежних: «Погреба Александра Зост. Оптовая и розничная продажа вин и других веселящих напитков». В дверь заходили и выходили люди, одетые по-простому. Не господа, нет! И Петро тоже зашел в сумеречный коридорчик, спустился по каменным ступеням вниз. Ему тоже хотелось «веселящего», чтобы скинуть крестьянскую робость. У порожка Петра подхватил под руки половой, усадил за стол. – Вот сюда-с. Здесь удобнее и не сквозит! – заботливо сказал он. – Могу предложить роскошное французское шабли. Только что с парижских погребов. – Ну шо ж… можно, – робко согласился Петро. Тут же перед ним появилась красивая бутылка со светло-золотистым напитком, высокий бокал на тонкой ножке. – Тару-то побильше дай, – критически оглядел бокал Петро. Официант понял, с кем имеет дело: поставил перед клиентом пивную кружку. Петро вылил в нее содержимое бутылки. Половой спокойно наблюдал. Такое, с позволения сказать, шабли не жалко. Его делали в двадцати верстах от Херсона, в Голой Пристани. – Шабли, говоришь? – Так точно-с. Девяносто восьмого года. – Ну, насчет года… Это ж не баба, – усмехнулся Петро и в пять или шесть глотков опорожнил кружку. Ему очень хотелось казаться человеком взрослым и бывалым. Настоящим горожанином! Посидел, оглядывая подвальчик. Попытался подозвать полового, щелкнув пальцами. Он видел, так делали подгулявшие купчики в гуляйпольском трактире. Но пальцы отказывались щелкать, и он помахал рукой. – Как находите вино? – Кисле… А скажи, брат, казеночка у вас водится? – Вам сколько? – До сих пор, – пальцами показал Петро на пивной кружке почти половину. – Сей момент. – Официант удалился. Выйдя из погребка, тяжело ступая, Петро пошел обратно. Шел целенаправленно к главному депо часов господина Швагера. Не оробел перед бородатым генералом, стоявшим у входа. Тем более что генерал почтительно открыл перед ним дверь. В зале было малолюдно, и на все лады здесь звенели, цокали, щелкали и вызванивали десятки самых разнообразных часов. – Что желает молодой человек? – спросил сутулый седовласый продавец в белом халате. Ну прямо доктор! В другое время Петро бы сконфузился, но сейчас он повелительно бросил: – Часы. – Я догадался, поскольку ничем иным мы не торгуем… Какие вам часы? Могу предложить карманные, анкерные. Самые дешевые – всего червонец. Но, смею уверить, они вас не разочаруют. – Нашо мени дешевые? – обиделся Петро. Седовласый пристально вгляделся в клиента, с легкой усмешкой сказал: – Может быть, вас устроят золотые пятьдесят шестой пробы, глухие, анкерные, брегет, завод без ключа, на девятнадцати камнях? С ручательством на четыре года. – И он положил перед Петром невероятной красоты золотые часы. – Вот-с, сто семьдесят рублей. – Берем, – согласился Петро. – И ще цепочку. Тоже золоту. – Итого двести пять рублей. Вон касса, пожалуйте. Петро увидел кассу, но отошел в сторону, за колонну. Там извлек из-за пазухи пачку денег, отсчитал. |