Онлайн книга «Немного ненависти»
|
Лео пошевелил рукоять своего меча, снова высвобождая его из ножен. Он мог воссоздать в памяти ту атаку во всех деталях. Рвущий волосы ветер и грохот копыт. Древко секиры, передающее силу ударов в его ладонь. Искаженные ужасом лица врагов. Головокружительная радость, когда они дрогнули и обратились в бегство. Между бровей Юранда вновь возникла маленькая озабоченная морщинка: – Мы не имеем понятия, что находится за этим гребнем. Лео вспомнил похороны Риттера. Слова, сказанные над могилой. Жена с безвольным подбородком, плачущая у камина… В его руках – жизни людей. Вот этих самых людей, готовых идти в огонь ради него. Его друзей. Его братьев. Он не сможет перенести потерю еще одного. – Юранд прав. – Он с лязгом отправил меч обратно в ножны, заставил себя убрать руку с рукояти. – Мы не знаем, что находится за гребнем. К тому же, мать меня убьет, если мы туда полезем. – Если вы туда полезете, мне можно будет уже не утруждаться. Лео вздрогнул, вновь ощутив эту странную смесь облегчения и протеста, возникавшую всегда, когда он слышал голос матери. Впрочем, с каждым разом облегчения было все меньше, а протеста – все больше. – Миледи! – Юранд отворотил своего коня в сторону, давая ей место проехать к Лео. Ее офицеры, отстав, толпились дальше на склоне. – Мы неплохо справились с людьми Стура Сумрака на прошлой неделе, – проворчал Лео. – Но сейчас Сумрак у нас на правом фланге. Она рассекла воздух жезлом, указав в южном направлении. Лео поморщился. Все же было что-то неправильное в том, чтобы женщина размахивала полководческим жезлом, даже если она на данный момент действительно командовала войском. – Это люди Черного Кальдера. А Кальдер не воин, как его сын… или мой, – она взглянула на Лео, подняв одну бровь. – Кальдер любит думать, как и я. Видишь вон тот лесок справа? Там он разместил свою конницу, дожидаясь, пока мы совершим какую-нибудь глупую ошибку. Юранд выдернул у Гловарда из кулака подзорную трубу и навел в ту сторону. – Металл, – буркнул он. – Среди деревьев. Лео должен был чувствовать себя польщенным тем, что сделал разумный выбор. Но вместо этого он лишь рассердился, что упустил нечто столь очевидное. – И что, мы теперь будем сидеть и позволять им смеяться над нами? – Было бы жаль, если бы они упустили такое представление. – Его мать кивнула в сторону разваливающейся колонны, где царила еще большая неразбериха из-за необходимости обойти лужу на дороге. – Я послала в долину самых убогих оборванцев, каких только смогла отыскать, с приказом маршировать как можно менее стройно. – Что?! – Пускай они посмеются, Лео. Смех не оставляет за собой плачущих вдов. Наши лучшие отряды укрылись в долине за холмами, подальше от глаз. Если на нас нападут, мы будем готовы. Наклонившись с седла, она откинула волосы с его лба: – А это что такое? – Ничего особенного, – отозвался Лео, отпихивая ее руки от заживающего рубца. – Мы тренировались. Я, Антауп и Барнива. – Наконец-то удалось его зацепить, – сказал Антауп, посмеиваясь. Юранд покашлял. Мать Лео сдвинула брови: – Скажи мне, что вы не дрались двое на одного. Знаменитое умение Антаупа обращаться с дамами, очевидно, не распространялось на губернаторшу. – Э-э… не то чтобы… – Когда ты наконец поймешь, что не можешь победить двоих сильных бойцов одновременно? – Бремер дан Горст мог, – возразил Лео. – Этот человек – не образец ни для чего! – отрезала его мать. – Подумай лучше о своем отце. Он был храбрым человеком, храбрее любого другого, но после измены твоего деда, и учитывая, какой слабой была Инглия, когда он принял губернаторство, он научился терпению! Он знал, на что годится. И никогда не имел чересчур высокого мнения о себе. – А я, по-твоему, имею? Юранд снова кашлянул, а мать Лео рассмеялась. – Ты знаешь, как я тебя люблю, Лео, но это действительно так, хотя мне и больно это признавать. Впрочем, мало удивительного, что ты вырос таким горячим – ты ведь был зачат на поле боя. Гловард и Барнива с улыбками переглянулись. Лео почувствовал, что краснеет. – Мама, неужели это обязательно? – Нет, конечно, не обязательно. Но ей-богу, каждое новое поколение, похоже, считает, что совокупление – это какое-то великое открытие, о котором до них никто не додумывался. А как они сами-то появились на свет, вот чего я не понимаю? Пора тебе уже обзавестись собственной женой. Кто-то должен за тобой присматривать. – Я думал, это делаешь ты, – буркнул Лео. – Мне некогда, мне надо сражаться. – Вот в этом-то и проблема: ты ни черта не сражаешься! – Похоже, ты так и не прочел Вертурио, которого я тебе дала? Умение не сражаться – главное на войне. И она неспешной рысцой удалилась в западном направлении в сопровождении своих людей, как всегда оставив за собой последнее слово. Юранд опять прочистил горло, и Лео резко повернулся к нему: – Ну давай уже, откашляйся как следует, черт побери! Сколько можно перхать? – Э-э, я просто хотел подчеркнуть, что миледи обычно очень здраво смотрит на вещи. И тебе действительно стоило бы прочесть Вертурио… – Она губернаторша только до тех пор, пока король не утвердит меня на отцовском посту! После этого я смогу делать все так, как я хочу! Три года прошло с похорон, а Лео все еще ждал гребаного назначения! Кипя яростью, он взглянул через долину на ублюдков-северян, наблюдающих со своего гребня. – Угу, – пробурчал Юранд. Между его бровями опять залегла озабоченная складка. – На чьей ты вообще стороне? – Я на стороне Союза. Так же, как и ты – и твоя мать. Лео не мог не ухмыльнуться: – Ты, как всегда, само здравомыслие! Юранд ухмыльнулся в ответ: – Должен же хоть кто-то сохранять трезвую голову. – Здравомыслящие люди дольше живут. – Лео стянул с рук перчатки, небрежно швырнул их Юранду и спрыгнул с седла, пока тот их ловил. – Но кто помнит этих ублюдков после их смерти? Мальчишка-барабанщик, шагавший в голове следующего отряда, вообще бросил играть. Он брел, задевая коленями свой барабан и стуча зубами от холода. Когда Лео приблизился, он поднял голову и поспешно вытащил побелевшие руки из-под мышек, но не смог удержать палочки, и они полетели в грязь. Прежде чем мальчик успел нагнуться, Лео наклонился и подобрал палочки. Зажав их в зубах, он скинул с плеч свой плащ и протянул его пареньку: |