Книга Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище, страница 36 – Карен Ли Стрит

– Жаль, что с вашим другом обошлись непочтительно, – согласился Дюпен. – Судя по вашим описаниям, человеком отец Кин был честным. Чего не скажешь кое о ком другом из церковного клира.

– Отчего вы так полагаете? – осведомился я.

Дюпен дотянулся до своего пальто (повесить его в прихожей он отказался) и извлек из внутреннего кармана книгу размером примерно в ладонь, предмет такой красоты, что мы с Сисси невольно ахнули. Книга была переплетена в серебро, инкрустированное золотыми квадратами на манер шахматной доски, причем каждую из серебряных клеток украшал драгоценный камень. На золотом корешке поблескивал крест, выложенный из рубинов и аметистов.

– Это из того самого библиотечного шкафа? – нерешительно спросил я.

Я помнил этот корешок и знал, что иначе быть не может, но очень не хотел верить, будто Дюпен мог взять столь драгоценную вещь без позволения. Конечно же, изумления я скрыть не сумел, а при виде ужаса на лице Сисси к нему прибавился мучительный стыд за друга.

– Действительно, нашел я ее именно там, – как ни в чем не бывало ответил Дюпен, – однако истинное место этой книги – совсем в другой библиотеке.

Щелкнув драгоценными застежками, стягивавшими переплет, Дюпен раскрыл книгу на титульном листе, украшенном великолепными изображениями разнообразных птиц. Заглавие оказалось французским: «La Langue des Oiseaux» ^[35].

– Крайне редкий том, ему не одна сотня лет. Я знал о его существовании, но прежде никогда не видел: он был украден еще до моего рождения. Как я уже говорил вам, По, мой дед составил весьма подробное описание самого ценного своего имущества, а эта книга была ему очень и очень дорога. Пока вы с отцом Ноланом искали в библиотеке отсылки к Илии и воронам, я взглянул на титульный лист, и подозрения мои подтвердились.

С этими словами Дюпен указал на эмблему под заглавием – золотую человеческую стопу на лазоревом фоне, сокрушающую впившуюся клыками в пятку змею. Разумеется, я тут же узнал герб Дюпена.

– Ее украл Вальдемар? – спросил я.

– Естественно. Сей эзотерический труд очень редок, моя семья ценила его много дороже золота и драгоценных камней.

– Кто такой Вальдемар? – вмешалась Сисси.

– Убийца, вор и мой заклятый враг, – пояснил Дюпен.

– Именно он в ответе за те события, что привели к казни деда и бабушки шевалье Дюпена и смерти его матери, – поспешно добавил я. – Во время Французской Революции Вальдемар обманом присвоил все достояние семьи Дюпенов.

– Какой ужас! – пробормотала Сисси, разом забыв о всяком возмущении.

– Вы полагаете, кто-то из Церкви Святого Августина в сговоре с Вальдемаром? – спросил я.

Дюпен ненадолго задумался.

– Конечно, недооценивать коварство Вальдемара неразумно, но в данном случае я считаю, что он попросту продал книгу августинцам за немалую сумму.

– Получается, кто-то в Святом Августине скупает краденые редкие книги, отсюда и ваши подозрения касательно отца Мориарти? – предположила Сисси.

– Так и есть.

Мне вспомнился висящий на шее Дюпена перстень с потайным отделением, скрывавшим портреты его деда и бабушки. Дюпен обнаружил его на одном из лондонских аукционов, а я безоглядно, не считаясь ни с чем, повышал ставку, но Вальдемар, можно сказать, выхватил сию реликвию из самых наших рук.

– И потому вы забрали книгу, никому не сообщив, что она украдена у вашей семьи. Вы думали, что в ином случае больше не увидите ее никогда, – добавила Сисси.

– Да, – подтвердил Дюпен. – Я просто вернул себе то, что принадлежит мне по праву. Кражей я это счесть не могу, но искренне прошу простить меня, если вы расцениваете мой поступок иначе. Если б вы знали, сколько горя принес моей семье бесчестный Эрнест Вальдемар, то, может быть, не осуждали бы меня так строго.

– Я вовсе вас не осуждаю, – заверила жена. – Вы – лучший друг Эдди, а, значит, и мой друг.

– Ваша дружба – бесценный дар, – с торжественной серьезностью откликнулся Дюпен.

Последовавшее за этим молчание вскоре сделалось тягостным, точно спертый воздух, и потому я заговорил:

– Не осмотреть ли нам тома, спрятанные отцом Кином?

– Да, разумеется, – с очевидным облегчением кивнул Дюпен, потянувшись к дневнику и драгоценной книге, лежавшим на столе, вкруг коего мы собрались. – Нам известно, что дневник содержит намеренно сделанные ошибки, возможно, указывающие путь к таинственному сокровищу и легендарным перуанским кладам. Отец Кин счел этот труд, «Las Costumbres de la Gente de las Nubes» ^[36], непосредственно связанным с нашими изысканиями.

Ненадолго замолчав, он присмотрелся к обложке тома. Некогда гибкая, податливая, киноварно-алая кожа переплета истерлась и поблекла. Корешок и края обложки были окованы золотом, золотом же было вытиснено и название. Иных украшений, если не считать двух небольших изумрудов, вделанных в золотые застежки, на переплете не имелось.

Дюпен открыл книгу. Фронтиспис ее украшало великолепное изображение экзотического ландшафта: к небу, пронзая вершинами тучи, тянулись колоссальные, поросшие лесом горные пики, а высоко над тучами, вытесанный в камне, раскинулся величественный город, и солнце с человеческим лицом благосклонно улыбалось ему, устремив взгляд вниз. На краю города, вдоль кромки отвесного обрыва, вытянулась шеренга необычных статуй с мрачными ликами, взиравших с горы вдаль, точно боги с небес. Автором сего труда, датированного 1560 годом, значился некто Диего Фернандес.

– Весьма любопытно, – сказал Дюпен. – Фернандес – известный испанский историк, довольно долгое время проживший в Перу. Мне довелось прочесть его книгу «Primera y Segunda Parte de la Historia del Peru» ^[37], один из основополагающих трудов на данную тему.

– Зачем же местные августинцы держат в библиотеке столь необычный труд? – спросила Сисси. – Следовало бы ожидать, чтоб он хранился где-нибудь в Испании. Эта книга тоже украдена?

– Эта – скорее всего, нет, – отвечал я. – Отцы-августинцы стремились превратить академию в выдающееся средоточие научных знаний, и в их библиотеке собрано множество редких книг. К тому же отец Кин рассказывал, что Августинский орден имеет связи с Перу: испанские августинцы путешествовали туда еще в середине шестнадцатого столетия.

Между тем Дюпен не спеша листал книгу. Многие страницы украшали искусно выполненные иллюстрации с изображениями экзотической флоры и фауны, каллиграфический почерк писца отличался немалым изяществом. Но едва Дюпен начал переворачивать очередную страницу, я углядел в складке книги еще одну полоску бумаги!