Онлайн книга «Другая Вера»
Вера, расчувствовавшись, тихонько, украдкой, заплакала. И тут же почувствовала деликатное участливое прикосновение к ее руке. Мягко улыбаясь, Михаил Иссидорович легонько пожал ей руку. Вера с благодарностью улыбнулась. – Томка, – шепнула она подруге, – ну что ты, ей-богу? Поухаживай за мужиком, ты же это умеешь! Смотри, он совсем потерялся среди этого блеска и мишуры. Тамарка удивилась Вериной просьбе, но отказываться не стала. Видно было, что идея ей даже понравилась. Свадьба продолжалась, и кажется, все складывалось удачно, но по-прежнему хотелось одного: чтобы все это поскорее закончилось. Казалось, время застыло. Перед глазами мелькали лица, знакомые и незнакомые, и, несмотря на кондиционер, было нестерпимо душно, платье, конечно же, по-прежнему жало, ноги в вечерних туфлях отекли и отяжелели, лицо зудело от пота и расплывающейся косметики, голова разболелась от бесконечных тостов, всплесков смеха, разговоров и пожеланий. Геннадий Павлович все это видел и очень тревожился за жену. – Тебе нехорошо? – в очередной раз шепнул он ей. Вера устало посмотрела на него. – Поскорее бы домой, а, Генчик? – Родная моя, что поделать? Это все просто надо пережить – и все! Да и вообще скоро конец. Видишь, уже убирают столы и готовятся к выносу торта. Веруша, любимая, потерпи, а? Ну сама подумай – уйти нельзя. Дети обидятся, да и гости не поймут. Впрочем, на гостей мне наплевать! А вот сын – это да. Ну нельзя нам сейчас, понимаешь? – Он умоляюще смотрел на жену. Под бравурный марш вывезли торт – высоченный, многоэтажный, сахарно-белый, позолоченный, многоярусный, поблескивающий в свете зажженных хрустальных люстр. Молодые, обнявшись и держа двумя руками нож, под громкие аплодисменты и музыку его разрезали. Запахло кофе, и наконец распахнули двери и окна. В зал ворвался долгожданный свежий вечерний воздух, пахнувший лугом и рекой. Вера громко вдохнула, и ей показалось, что голову стало чуть отпускать. Подошли дети, неся в руках тарелку с разрезанным тортом, – маме и папе! Вера заставила себя встать, улыбнуться и раскрыть объятия для невестки и сына. Увидела их лица – бледные, усталые, возбужденные. «Им тоже все далось нелегко», – устыдилась она. Поискала глазами Тамарку. Ну ничего себе, а? Тамарка и Иссидорыч кружились на танцполе. «Кому, как не тебе, моя хорошая, – подумала Вера. – И дай тебе бог!» Сын предложил выйти на улицу. – Да, да, сынок! – обрадовалась Вера. – Давай немного пройдемся! Мы скоро поедем, вы извините, ребятки! Дорога неблизкая, да и устали мы, если честно. – Вера виновато улыбнулась. Вышли втроем, но Геннадия Павловича перехватил кто-то в дверях, и он, извинившись, махнул рукой – дескать, догоню! Странно, но после такой жары вечер был довольно прохладным – с реки тянуло зябкой свежестью, пахло свежескошенной травой и душистым табаком. Вера облокотилась на перила и блаженно улыбнулась – какая красота, господи! Река искрилась темным, тягучим, словно расплавленным, серебром, на темно-синем небе зажглись желтоватые яркие звезды, дорожки белели сахарным гравием, и тишина после шумного зала казалась немного пугающей. – Ну вот вы где, – услышала она радостный голос. – А я вас ищу! Вера вздрогнула. Увидела удивленные, полные интереса глаза невестки. – Отец! – радостно воскликнул Вадим. Отец. Красовский был отцом. Стрельцов – папой. Роберт стоял напротив Веры, и за поблескивающими стеклами очков она видела его глаза. Она кивнула ему и отвернулась. Сын расспрашивал отца о впечатлениях, о свадьбе, потом что-то спросила Лидия, потом заговорили о свадебном путешествии. Оказалось, что тут все совпали – и Вадим, и Лидия, и Красовский были ярыми поклонниками и знатоками Франции. Вера в разговорах не участвовала, продолжая молча и хмуро разглядывать медленно текущую реку. Пару раз она оглянулась, надеясь увидеть застрявшего где то супруга. Молодых окликнули, и, извинившись, они поспешили к знакомым. Роберт стоял в метре от Веры, и от него пахло все тем же парфюмом. Вера пыталась вспомнить, как он называется. Он курил, и дым шел в ее сторону. Она поморщилась, отодвинулась от него и достала телефон – позвонить мужу. – Ну как ты? – тихо спросил он. – Зябковато, правда? Это все от воды. Вера с усмешкой глянула на него: – О, какая забота! – Не юродствуй, – оборвал Роберт. – К чему? Сегодня, кажется, вечер прощения. Или не так? Может, хватит, Вера? Жизнь прошла, а ты… – Что я? – с вызовом спросила она. – Да все не можешь простить. Я же вижу. – Чушь! – дернулась она. – Что за чушь, господи? Вот именно – жизнь прошла. У тебя, знаешь ли, мания величия. Неужели ты думаешь, что мне все еще не все равно? – Я не думаю, я вижу, – грустно улыбнулся он. – Если бы простила, было бы все равно. – Бред, – бессильно и устало ответила она. – Какой бред. Я сто лет в счастливом браке, да и вообще – при чем здесь ты? Он подошел к ней и попытался приобнять. Вера напряглась, как стальная пружина. Оттолкнуть? Подумает, что точно не безразличен. Да и зачем? Дружеское объятие на свадьбе сына – это нормально. Вера взяла себя в руки и похлопала его по плечу. – Все прошло хорошо, правда? Как гора с плеч. А как тебе Лидия? Он не спешил выпускать ее из объятий. – Лидия как Лидия. Обыкновенная. Такая, как все. Это ты была другая, Вера. Таких больше нет. А свадьба, – Роберт усмехнулся, – пела и плясала. Пышная и богатая была свадьба. Ну так, наверное, и должно было быть. Вера высвободилась из его объятий, и их глаза оказались напротив друг друга. Смутившись, как девочка, Вера подумала: «Какое счастье, что темно и он не увидит, как я покраснела». – Я была другая, говоришь? – Вера усмехнулась. – Вот интересно! А когда ты это понял? – Сразу, – тут же ответил Роберт. – Но дурак был. Молодой идиот. Не удержал. – И слава богу, – усмехнулась она. – Не знаю, какому святому свечки ставить. Он посмотрел на нее серьезным и долгим взглядом. – Тебе виднее. – Снова взял ее за руку. – Простила? Я знаю, как я перед тобой виноват. Вера звонко, по-девчоночьи рассмеялась. – Господи, Роберт! Ты вообще о чем? Неужели это для тебя так важно: простила – не простила? – Важно, – оборвал он ее. – Я всегда любил тебя. Всю жизнь. И причинил тебе столько горя. |