Книга Эвермор. Время истины, страница 21 – Сара Холланд

Я собираюсь с духом, добавляя: Алхимик. Вот чем я должна быть, если хочу покончить с правлением Каро.

Рука хватает меня за плечо, заставляя подскочить. Я резко разворачиваюсь и вижу, что это всего лишь Лиам.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Все нормально, – бормочу. Но во рту пересохло, а внутри все пусто. Лиам протягивает руку, чтобы помочь мне встать. Я ее игнорирую и иду мимо него, возвращаясь на тропинку.

Дикая местность и городки постепенно сменяются первыми домами большого города, Монтмера. Он не похож на Крофтон или Лаисту, окруженные лесами или полями, – это настоящий город, с дорогами и реками, бегущими через него. Мои мысли возвращаются к воспоминаниям, как мы с Аммой сидели с картой Семперы, расстеленной на коленях, а ее дедушка водил пальцем по рекам и городам, рассказывая нам о своих путешествиях в молодости. Монтмер находится в сердце Семперы, самой старой ее части, где, как говорили, бродили Алхимик и Колдунья. Беллвуд находится в центре спутанного клубка узких дорог и рек. Несмотря на ранний час, телеги и кареты тарахтят мимо нас по дороге, вдоль которой мы идем, и я чувствую запах хлеба и рыбы, кофе и фруктов и слышу звон кровавого железа, оставленный ими. Ставни над нами широко распахиваются, чтобы впустить ветерок, и на улицах нет попрошаек, как и тихого хора из «Час, час».

Лиам дал мне надеть плащ. Я натягиваю капюшон и осторожно из-под него осматриваю аккуратные, холмистые мощеные улицы. Хотя мне приходится опускать голову каждый раз, как кто-то проходит мимо, я не могу не почувствовать легкое жужжащее ощущение в груди. Монтмер странный, и все же что-то в нем притягивает меня, словно я уже была здесь когда-то. Смутно вспоминаю книгу по истории в библиотеке Эверлесса, в которой приводилась теория, что это – место рождения Алхимика, но от сей мысли мне становится не по себе, и я ее отталкиваю. В детстве, когда мы еще жили в Эверлессе и я хотела исследовать мир, я все время просила папу отвезти меня в подобную местность.

Мы слышим цокот копыт позади нас, тяжелые шаги и крики с акцентом жителей Береговой Гавани. Я инстинктивно резко сворачиваю в аллею справа от нас, Лиам – позади меня, и мы стоим, прижавшись плечами к стене. Страх затуманил мой разум. Но солдаты прошли мимо.

– Думаешь, они знают, что мы здесь? – тихо спрашиваю Лиама, когда мы возвращаемся на улицу.

Лиам пожимает плечами, но я вижу, что он тревожно хмурится.

– Сомневаюсь. Просто они повсюду.

Лицо Ины вспыхивает в моей голове, то, как она посмотрела на меня, когда я столкнулась с ней в ее комнате: со злостью, граничившей с ненавистью. Мысль о том, что она меня ненавидит, снова посылает уколы грусти и страха по мне. Но хуже всего – возможность, что Каро контролирует Ину как марионетку, как она поступала с Королевой до нее и угрожала поступить со мной. Я помню ее слова с того пропитанного кровью дня, когда мы столкнулись в Эверлессе: как она шептала на ухо Королеве и крала ее разум, чтобы ее контролировать, – и хватаюсь за надежду, что разум Ины сильнее, чем Королевы, что Каро еще не вторглась в ее голову щупальцами своей магии.

Когда голоса солдат замолкают, Лиам ведет меня вперед, вверх по холму, в более тихую часть города, широкие улицы которой почти пустые. Высокая каменная стена бежит вдоль улицы на протяжении нескольких кварталов, за которой я вижу верхушки деревьев и слышу слабый зов певчих птиц. Мы идем вперед, а она плавно извивается, пока мы не доходим до больших ворот из дуба и кованого железа, на которых хвастливо изогнутой медью написано слово:

БЕЛЛВУД.

Подходя ближе к воротам, вижу, что их металлическая поверхность усеяна несколькими прорезями. Лиам не колеблется. Он достает трехдневные монеты из кошелька и кладет их в три прорези: третью, седьмую, затем первую. Я слышу приглушенный скрежет механизма, и ворота тихо щелкают, открываясь. Замок комбинаций.

Лиам открывает дверь. За ней я вижу полоску ярко-зеленой травы, усыпанной кирпичными зданиями, покрытыми плющом. Вокруг деревья цвета золы начали цвести маленькими вспышками лилового и желтого, из-за чего все место кажется увешанным гирляндами. Никого не заметив, он зовет меня, и я следую за ним внутрь.

Чувствую, что едва держусь на ногах, но надеюсь, что выгляжу презентабельно. Мои волосы уложены и укрыты капюшоном Лиама. В платье Данны я могла бы сойти за студентку, по крайней мере, так мне сказал Лиам. Понятия не имею, как одеваются или ведут себя ученые и вообще похожа ли я на кого-то из них.

Страх не давал мне уснуть, заставлял двигаться и никогда полностью не уходил. Дневной свет кажется новой угрозой, но Беллвуд – и что бы там ни было спрятано – хранит путь вперед. Мне нужно в это верить: в прошлое – или я не смогу продолжать движение вперед.

– Ты уверен, что это безопасно? – шепчу, когда мы проскальзываем внутрь и проходим под прозрачным навесом фруктовых деревьев, обрамляющих дорогу.

Лиам проводит пальцами по волосам.

– Безопаснее, чем где-либо, – говорит он, ускоряя шаг. – Чего бы это ни стоило. И отсюда мы сможем отследить козни Каро.

В горле шевелится старая неприязнь.

– Сожжение всей деревни – для тебя козни?

– Нет, но это так для Каро.

Я сжимаю челюсти, подавляя злость, как будто мы снова в подвалах Эверлесса.

– Пойдем, мы должны оказаться внутри до того, как в восемь зазвонит первый колокол.

Мы бежим за поднимающимся солнцем вверх по холму, к аккуратной группке зданий, покрытых плющом и окруженных низкой стеной из красного кирпича, наверху которой торчат полированные железные колья. Лиам вырос здесь, после того как пожар уничтожил кузницу моего отца, а его родители отправили прочь из Эверлесса. Здесь он превратился в мальчика, проведшего годы за изучением мифов об Алхимике, не раз рисковавшего своей жизнью, чтобы спасти меня.

Теперь небо истекает светом. Мы остаемся в тени внешней стены, Лиам – чуть впереди меня. Я ускоряю шаг, желая оставаться рядом с ним.

– Должно быть, все еще спят, – тихо говорит он мне. – Но мы на всякий случай будем осторожны. – Здесь он не может прятаться, будучи узнаваемым. От этой мысли слегка сводит живот.

Как скоро Каро и Ина сложат два и два и поймут, что он мне помогает? Или уже поняли?

– Тут красиво, – говорю, стремясь нарушить молчание между нами. – Каково это было – расти здесь?

Лиам смотрит на меня с удивленным и неуверенным выражением лица, словно сомневается, действительно ли я хочу это знать. Когда удерживаю его взгляд, на его лице появляется слабая улыбка, из-за чего мое сердце начинает трепыхаться.

– Мои родители считали отправку меня сюда наказанием, – тихо сказал он. – Далеко от Эверлесса: пиров, охот, роскоши. Но я никогда так на это не смотрел. – Он оглядывает очерченные золотом силуэты зданий, и на его лице видна незнакомая мягкость. – Я хотел учиться. Мне нравились уроки, ученые. Первогодки не имели доступа к библиотеке: чересчур много старых книг, которые могут рассыпаться, если не так на них посмотреть, – но я проникал туда по ночам, чтобы читать истории.