Онлайн книга «Рулетка судьбы»
|
– Есть гипотеза, – доложил он, – Мадам Живокини могла застрелить Терновскую и пустить пулю себе в висок… – Это каким же фендерыком? – Вероятно, Живокини купила пистоль в оружейном магазине «Силин и Ролен». – На боку Кузнецкого? – На углу Неглинного проезда и Кузнецкого Моста, – уточнил Пушкин. – Приказчик опознал ее. – Погоняй, сокол мой, – сказал Эфенбах, недовольный, что из него тянут жилы. – Доктор Преображенский провел сравнение пуль, которые извлек из сердца Терновской и головы Живокини… При помощи лупы удалось установить схожие следы. – Она стреляйничала? – не выдержал Михаил Аркадьевич. – Так думает пристав Нефедьев, – ответил Пушкин. – А ты куда думаешь? – У этой гипотезы есть слабое место: пропавшие деньги… – А рулеткина тайна? В математике есть величины столь малые, что ими можно пренебречь. Пушкину очень хотелось пренебречь такой мелочью. Но формула без этого винтика выдавала заранее странные результаты. – Нет никаких данных на этот счет, – сказал Пушкин. Эфенбах принялся отбивать на столе ритм, в котором можно было узнать что угодно: от вальса феи Драже до «Эх, полна моя коробочка». В зависимости от развитости слуха. – Плохо, плохо, плохо, – сообщил он. – Вчера на рулетке девицу по щекам в чувства привел. На zero сто рубликов хлопнула и сама хлопнулась… Такой заморыш… А больше никаких пирогов… Так, вечер убил… Пушкин предполагал, кого спасла мощная рука его начальника. – Так что делать с убиенной… Живодревой? – Мадам Живокини… Приказчик видел, как она ушла после покупки пистоля с какой-то барышней… – Ну так вот! Хватай! – оживился Михаил Аркадьевич. – Кто такая? – Пока не могу сказать точно… Есть несколько кандидаток. Одна из них два дня как пропала… Эфенбах снова разразился тирадой из слова «плохо». – Секрет положительно найти и изничтожить, – закончил он. – Сам бдеть буду нынче на рулетке… Пушкин поднялся. – А постой-ка… – Эфенбах был серьезен. – Вдруг нынче опять выигрыш страшный выпадет у меня на глазах… Так это вот оно… Чтобы с пониманием хватать… Это убийца выиграет? На этот вопрос у формулы сыска было несколько ответов. Но каждый не слишком надежный. – Высока вероятность… – Как высока? – Пятьдесят два процента… Такой ответ Михаила Аркадьевича не устраивал. – Маловато будет… Иного ему не предложили. – Прошу разрешения задействовать чиновников Актаева и Лелюхина сегодня вечером, – сказал Пушкин. – Зачем тебе? – Возможно задержание подозреваемых… – Ищи убийцу! – приказал Эфенбах и больше не задерживал. Именно этим Пушкин собирался заняться. Без лишних напоминаний. 7 Когда блестящая мысль приходит в две головы, они неизбежно сталкиваются. Фудель только вошел в холл «Лоскутной», как увидел другой букет, чуть более роскошный, чем у него. Господин, державший букет, попытался было увильнуть, но Фудель направился прямиком к конкуренту. – Какими судьбами, Петр Ильич? – спросил он. – Неужели Алексей Иванович, собственной персоной? – отвечал Лабушев, на всякий случай держа букет высоко. Чтобы прикрыть лицо от возможного покушения. – Что вы здесь забыли, старый пень? – Вас забыл спросить, мерзкий прощелыга и альфонс! Разговор дальних родственников нельзя было назвать родственным. Хотя со стороны казалось, что джентльмены сердечно рады встрече. – Я вам лицо сейчас исцарапаю, – пригрозил Фудель. – Ничего не выйдет… Лучше бы на букете не экономили. Выбрали старый веник… – Сам ты старый веник! – А ты, гаденыш, не получишь никогда то, что хочешь! – Мы еще посмотрим! – И смотреть нечего! – ласково сообщил Лабушев. – Если только узнаю, что ты протянул свои грязные лапки к ней, расскажу, как ты жил за счет пожилых дам. И не просто расскажу, а предоставлю письма, где просишь денег… Такой обиды юный Фудель снести не мог. Губы мелко затряслись. – А я расскажу, что вы, дядя Петя, все заложили. Последний нищий на Лубянке богаче вас. Так что не советую… Тут словесная дуэль должна была перейти в цветочную фазу, когда противники охаживают друг друга букетами, но в холл вошла мадемуазель Тимашева. Не одна, а в сопровождении какой-то дамы… Оба дуэлянта как по команде замерли с букетами, будто изготовившись к рывку. Заметив их, дама закрыла собой Тимашеву, что-то прошептала и направилась прямиком на господ с цветами. Так, чтобы не могли ее избежать. Фуделю и Лабушеву осталось только наблюдать, как их мечта быстро уходит по лестнице. Нельзя же скандал устроить в публичном месте. Агата встала перед ними, уперев руки в боки. – Чтоб ноги вашей здесь не было. Пошли вон. Манера была столь оскорбительна, что враги невольно объединились. – Да вы кто такая? – спросил Лабушев, разглядывая даму. И находя ее не только симпатичной, но и небедной. Явно не гувернантка. Прислуга в таких шубках не разгуливает. – Это что еще за выходка? Попрошу сменить тон и выйти вон, – храбрился Фудель, от нервов заговорив в рифму. – О, так я знаю ее! – Лабушев обменялся с родственником кивком. – На рулетке все крутилась… – Так точно: воровка или аферистка… – В полицию ее свести! – Верно, Петр Ильич, зовите городового. Сейчас ее в участок… Господа раздухарились, но выходило не слишком убедительно. Мешало ледяное спокойствие Агаты. – Все? Пар выпустили? А теперь вон отсюда, – сказала она, не меняя тона. – Да вы как смеете… – не слишком уверенно начал Лабушев. – Нельзя терпеть… – подхватил Фудель. – Еще слово, и будете иметь дело с господином Пушкиным из сыскной полиции. Вы у него давно на подозрении в убийствах несчастных дам. Повторяю последний раз: Лабушев, Фудель – вон! Имя чиновника сыска подействовало, как дубина. Господа с букетами тихонько обошли страшную мадемуазель и бросились к выходу. Только цветы, никому не нужные, на прощанье махали Агате головками. Цветов ей было жалко. Цветов ей никто не дарил. От чистого сердца. Агата повернулась, чтобы идти к Настасье, но перед ней стоял другой господин. Она его сразу узнала. Тот самый ухажер мадам Львовой, что бросал взывающие взгляды. |