Онлайн книга «Призраки Сумеречного базара. Книга вторая»
|
Не успела Селин сообразить, что делать дальше, как в двери загремел ключ. Ручка повернулась. Селин нырнула за штору и замерла, почти не дыша. Она не видела, как Валентин меряет гостиную шагами, зато прекрасно все слышала. – Просыпайся! – рявкнул он. Пауза, шорох, крик боли. – Халфасы?! – спросил он наполовину весело, наполовину сердито. – Ты серьезно? – Ты сам сказал, все должно выглядеть очень реально, – простонала Доминик. – Вот именно: выглядеть, я сказал! А ты подвергла их настоящей опасности. – А еще ты сказал, что заплатишь, а теперь я валяюсь в какой-то клетке! С пустыми, между прочим, карманами и парой совершенно ненужных мне шишек на голове. Валентин тяжело вздохнул, словно кто-то бессовестно тратил его драгоценное время. – Ты сказала им все, как мы договаривались? И подписала признание? – Эти мелкие паразиты так тебе и сказали, когда притащили меня сюда. Так что там с платой за мои услуги? И забудем обо всем этом. – Охотно. Послышался странный звук, Селин не смогла понять, что это было. А за ним последовал запах, который она узнала сразу. Запах горелой плоти. Валентин кашлянул. – Селин, теперь можешь выйти. Она окаменела. Забыла, как дышать. – Что-то не очень хорошо у нас с маскировкой в последнее время, да? Давай, покажись уже! – Он резко хлопнул в ладоши, словно подзывая собачонку. – Хватит играть. Селин вышла из-за шторы, чувствуя себя полной идиоткой. – Ты знал, что я там? Все это время? – Ты удивишься, сколько всего я знаю, – холодно улыбнулся Валентин. Одет он был, как всегда, в черное, отчего его белые волосы словно горели бледным огнем. Если говорить о стандартах красоты, Валентин был не менее красив, чем Стивен, подумала Селин, вот только к нему эти стандарты были неприменимы. Он был красив, как статуя, высеченная из камня, и подобно камню же неуязвим. Еще в Академии Селин иногда наблюдала за ним и Джослин. И за тем, как одно ее прикосновение могло растопить этот лед. Однажды она даже набрела на них, когда они обнимались, и некоторое время, спрятавшись в тени, смотрела, как они тают друг в друге. Когда их губы, наконец, разомкнулись, Валентин так нежно погладил Джослин по щеке… И выражение, с которым он смотрел на свою первую и единственную любовь, было почти человеческим. В теперешнем Валентине от этого выражения не осталось ни следа. Он широко раскрыл руки, словно приглашая Селин чувствовать себя как дома в этой роскошной гостиной. Ящик в центре комнаты был пуст, только на дне дымилась кучка черных кружев и кожи. Доминик дю Фруа исчезла. Валентин проследил за ее взглядом. – Она была преступницей, – спокойно сказал он. – Я просто привел неизбежный приговор в исполнение. О Валентине давно уже ходили слухи – о тех переменах, что произошли с ним, когда погиб его отец. Нехорошие, темные слухи о том, как жесток он был с теми жителями Нижнего мира, кто не желал знать свое место, да и вообще с любым, кто становился ему поперек дороги. Со всяким, кто осмеливался ставить под сомнение его… – Ты выглядишь взволнованной, Селин. Я бы даже сказал, испуганной. – Нет, – тут же ответила она. – Как будто думаешь, что проникновение в мои частные апартаменты и шпионаж могут повлечь за собой какие-то дурные последствия. – Я не шпионила, я просто… Он улыбнулся ей – так приветливо и лучезарно, что ей тут же стало стыдно за свой глупый страх. – Хочешь чаю? И немного печенья? Ты выглядишь так, словно год ничего не ела. Он накрыл на стол: не только чай и печенье, но и свежий багет, нарезанный кусками, и козий сыр, и горшочек меда, и блюдце голубики, выглядевшей так, будто ее только что сорвали с куста. Селин и не догадывалась, что хочет есть, пока вкус меда не обжег ей язык. О да, она голодна, да еще как! Некоторое время они вели обычную для Парижа светскую беседу: любимые кафе, лучшие места для пикника, где лучше покупать крепы, а также сравнительные достоинства музеев Орсэ и Помпиду. Через некоторое время, откусив большой кусок багета с сыром, Валентин сказал: – Ты, конечно, в курсе, что другие считают тебя слабой и не слишком умной? – голос его при этом звучал почти весело. Селин чуть не подавилась голубикой. – Если бы я прислушивался к мнению большинства в Круге, тебя бы тут уже не было. К счастью, у нас не демократия. Они думают, что знают тебя, Селин, а на самом это и близко не так, правда? Она медленно покачала головой. Нет, никто ее не знал. – Но я в тебя верил. Я доверял тебе. И за это доверие ты отплатила мне подозрениями? – Нет, на самом деле я… – Конечно же, ты меня не подозревала. Просто решила нанести визит вежливости. Спрятавшись за занавесками. Пока меня не было дома. – О’кей. Oui. Я тебя подозревала. – Видишь? А ты умна! – И снова эта улыбка, словно она сделала именно то, чего он хотел. – И что же ты узнала обо мне в результате своего бесстрашного расследования? Притворяться было бессмысленно. Да и любопытство Селин было едва ли не сильнее ее страха. Поэтому она сказала правду. Как сама ее понимала. – Доминик дю Фруа не вела дел ни с какими двумя Охотниками. Она вела дела с тобой. Ты под кого-то копаешь и используешь для этого нас. – Нас? – Меня, Роберта, Стивена. – Роберта и Стивена – да. Их я действительно использую. Но тебя… Ты же здесь, не так ли? И видишь всю историю целиком. – Я? – Ну, если хочешь… Родители Селин не читали ей сказок на ночь. Зато она сама прочитала их великое множество и очень рано усвоила главное правило: будь осторожен со своими желаниями. И как любой Сумеречный охотник она знала еще одно: в любой сказке есть доля правды. – Я хочу знать, – сказала она. И Валентин рассказал. Селин оказалась права, он действительно копал под двух Охотников, которые были не виноваты в преступлениях, которые им приписывали, зато виноваты кое в чем похуже – в том, что встали на пути Круга. – Они слепо верны традициям и виноваты в том, что коррупция поразила Конклав. К тому же, они хотят уничтожить меня. Так что мне пришлось вмешаться. Да, он прибегнул к помощи чародейки, чтобы получить улики, а теперь использует Стивена и Роберта в качестве свидетелей ее признания. – Так как сама она, к сожалению, свидетельствовать уже не может. – А как же Меч Смерти? – спросила Селин. – Тебя не волнует, что случится, когда обвиняемых допросят? Валентин неодобрительно поцокал языком. Видимо, был недоволен тем, что она не сделала единственно правильный вывод. |