Книга Розы на стене, страница 64 – Бронислава Вонсович

– Простите, леди Штрауб, я совсем не это имел в виду, – пошел на попятную Вайнер. – Я к тому, что капитану Бруну нравится чего-то добиваться, но именно осадой, силой он не стал бы действовать.

– На что указывает разрушенная гауптвахта? – предположила я.

Вайнер окончательно смутился. Теперь он боялся смотреть не только на полковника, но и на меня.

– Слушать о похождениях капитана Бруна можно бесконечно, – вмешался в нашу милую беседу Штаден-старший, – но мы здесь не для этого. Леди Штрауб, приношу вам свои извинения за инцидент, случившийся не так давно по моей вине, и прошу вас оказать мне честь и позавтракать со мной. На завтраке мы обсудим, как мне загладить свою вину.

Вежливый отец Гюнтера почему-то пугал еще больше. Виноватым он не выглядел, значит, у его предложения есть какая-то подоплека. Нет уж, завтракать с ним не собираюсь.

– Уверена, инор полковник, будет лучше, если мы все как можно скорее забудем случившееся, – осторожно ответила я. – Компенсация в виде завтрака излишня, тем более что у меня скоро начинается время практики.

– Ерунда какая, – оживился Циммерман, – начнете чуть позже, инор Вайнер возражать не будет, правда же?

Не дождавшись ответа, он отнюдь не дружески ткнул целителя кулаком в бок, тот скривился и процедил:

– Конечно, не буду возражать. Более того, при необходимости подпишу все бумаги, закрывающие практику. Уверен, инор полковник – тоже.

– Разве что в виде исключения, – согласился тот не раздумывая. – Видите ли, леди, ваше появление в гарнизоне перенесло сюда часть проблем, которые Брун создавал в городе. Но проблемы Бруна в городе – проблемы города, а проблемы Бруна в гарнизоне – уже мои.

Если бы не Марта, я бы непременно согласилась, но уехать, так и не узнав ничего о сестре? Немыслимо.

– Не в моих правилах отлынивать от обязанностей.

– Даже если обязанности чужие… леди Штрауб? – спросил Штаден-старший.

Нехорошо так спросил. И сам вопрос и характерная пауза перед именем намекали, что отец уже в курсе тайны, доверенной сыну. Но Вайнер, слава Богине, принял это на свой счет и оскорбился.

– Что значит – чужие? Уж не думаете ли вы, что я переваливаю на практикантку свои обязанности? Естественно, я позволяю ей что-то делать, но только под моим наблюдением, что требует намного больше усилий, чем если бы я делал все сам.

– Вы могли бы мне и больше позволять, – не удержалась я. – Согласитесь, я при диагностике пациентов никогда не ошибаюсь.

– Это так, диагностику вы производите безукоризненно. Но кроме диагностики, есть еще само исцеление, которое должно проводиться максимально эффективно.

– Я учитываю удобство пациента.

Спор мы вели не впервые, аргументы друг друга знали наизусть, и все же я не смогла удержаться в надежде на поддержку Циммермана.

– Какое удобство? Это гарнизон, здесь военные, они должны быть привычны к неудобствам. Несильную боль вообще не должны замечать. Обезболивание снижает эффективность и увеличивает мои энергозатраты.

– Не так уж сильно увеличивают. Я хоть сейчас могу предоставить выкладку. Пойдемте.

Я приглашающе махнула рукой, обогнула отца Гюнтера, словно досадное препятствие, и даже успела спуститься на две ступеньки, после чего обнаружила, что обогнуть не удалось: Штаден-старший довольно элегантно придерживал меня под локоть. Элегантно, но уверенно и жестко – понятно, от кого Гюнтер научился захвату. Руку я попробовала освободить, но безуспешно.

– Все выкладки – после завтрака, – предложил Штаден-старший и взглянул на целителя так, что тот, уже было направившийся за мной, застыл на месте. – Ваше стремление поработать, леди Штрауб, похвально, но все же нельзя забывать о насущных потребностях организма. Гюнтер, где в Траттене можно позавтракать? Час ранний.

– Как выйдете из проходной, – вместо Гюнтера ответил Циммерман, – повернете налево и пройдете квартал. Там кафе «Гармская роза». В это время уже открыто, кормят там отменно. И обстановка такая… романтичная, как раз подходящая для ваших переговоров, нда…

Я запаниковала. Судя по тону Циммермана, компенсировать что-то придется уже мне Штаденам, а не наоборот, как не столь давно заявлял отец Гюнтера. Жаль, не знаю, о чем говорили без меня. Впрочем, подозреваю, что переговоры шли в основном семейные, без привлечения полковника и целителя. Возможно, отцу не понравилось, что отпрыск спал на полу, отдав посторонней девице свою кровать? Но это же не моя идея, я пыталась отказаться. Да, попробуй откажи что одному Штадену, что второму!

Второй невозмутимо подхватил меня под свободную руку. Зафиксировали… Вырываться и кричать: «Похищают»? Не самая лучшая идея. Уверена, Циммерман не только не защитит, но еще и поспособствует похищению: все-таки проживание поблизости от орков приводит к тому, что некоторые иноры перенимают нехорошие привычки соседних народов. Но, может, я зря паникую и все еще обойдется?

До кафе мы дошли в гробовом молчании. Полковник Штаден открыл рот, только чтобы сделать заказ уже внутри помещения, в котором одуряюще пахло кофе и свежей выпечкой. Улыбчивая официантка принесла огромный поднос, на котором чего только не было: омлет, тарелки с нарезанными сыром и колбасой, корзинка с разными булочками, вазочки с медом и вареньем. И кофе, в чашку с которым я сразу же вцепилась, словно она могла защитить от этих двоих.

– Инорита, вы ешьте, – заботливо подвинул ко мне Штаден-старший тарелку с омлетом и даже собственноручно намазал булочку маслом. – На голодный желудок какой может быть серьезный разговор?

А на сытый кровь приливает к желудку, и мозги отказываются думать. Может, на это и расчет? Я подозрительно посмотрела на Гюнтера и его отца, но на их лицах была написана только искренняя забота о моем завтраке. Но разве их волнует это?

– А у нас будет серьезный разговор? О чем?

– О вас, разумеется.

Официантка принесла и водрузила на середину столика вазочку с розой. На мой взгляд, и без того этих цветов здесь перебор: шторки с вышитыми розами на окнах, картины с нарисованными розами на стенах, горшки с розовыми кустами на подоконниках. На скатертях, на салфетках, на тарелках, даже на ручках столовых приборов – везде были розы. Розы, розы, розы. Самых разных цветов и размеров. От них рябило в глазах и становилось дурно. Циммерман сказал «романтично»? Мне такая обстановка казалась скорее пугающей. И то, что благоухание роз не пробивалось через заглушающий все и вся запах еды, было прекрасно. Я закрыла глаза и сделала глоток кофе. Кофе был изумителен: ароматный, в меру горьковатый. Как раз то что надо, чтобы мозги окончательно проснулись и начали работать.

– Молока, инорита Рильке? – спросил Штаден-старший, но, скорее, для того, чтобы подчеркнуть – ему известно мое настоящее имя, а не проявить заботу. – Или сахара?

– Спасибо, нет.

Пожалуй, действительно стоит хотя бы поесть за их счет. Компенсация это или нет – потом разберусь. Я придвинула поближе тарелку с омлетом. Масло на горячей булочке уже подтаяло, пришлось закрыть его ноздреватым сыром. Штаден-старший посчитал свою миссию выполненной и переключился на собственный завтрак. Может, и правда все обойдется? Накормят и посчитают, что компенсировали все неудобства сегодняшнего утра?