Книга Воображаемый друг , страница 63 – Стивен Чбоски

Никогда не приходи сюда без меня. Никогда не приходи сюда по ночам.

Кристофер взглянул в окно и увидел, что солнце уже клонится к закату. До темноты остается совсем немного времени. Сейчас или никогда. Он приложил ухо к двери. Сначала не услышал ничего особенного. Потом раздался тихий звук.

цап-цаРап. цап-цаРап. цап-цаРап.

Что-то под деревом.

цап-цаРап. цап-цаРап. цап-цаРап.

Кристофер повернулся к окну. По поляне, оставляя на снегу следы, расхаживали олени. Подходя к дереву, они скребли его копытами.

цап-цаРап. цап-цаРап. цап-цаРап.

– Помни, Кристофер, – наставлял его славный человек. – Олени – ее приспешники.

Олени топтались у основания дерева и что-то вынюхивали. Может, пищу. Может, его. До наступления темноты у Кристофера оставался только час. Нужно как-то проскочить мимо них. Он наблюдал, как молодой самец жует листок с нижней ветки. И тут кое-что неподалеку привлекло внимание Кристофера.

Белый пластиковый пакет.

Он так привык видеть этот пакет на реальной стороне, что перестал его замечать. Но на воображаемой стороне что-то было иначе. Пакет висел ниже обычного. Как большая рыбина, согнувшая удилище. Наверное, пакет тянуло к земле. Потому что… Потому что…

Внутри что-то есть.

У Кристофера екнуло сердце. Судя по всему, славный человек ему что-то оставил. Точно. Но что же это? Карта? Подсказка? Обязательно нужно посмотреть. Кристофер дождался, пока олени, утолив голод (или любопытство), уйдут с поляны.

И медленно отворил дверь.

Он быстро спустился по лесенке из брусков. Из молочных зубов, прибитых к дереву. Подошвы коснулись хрусткой земли, и он на цыпочках подкрался к белому пакету. Запустил туда руку и вытащил памятку, оставленную славным человеком.

Рождественскую открытку.

На лицевой стороне был изображен Санта-Клаус, подгоняющий красноносого северного оленя Рудольфа, чтобы тот быстрее тащил сани по снегу.

Щелк.

Кристофер обернулся. Олени вернулись. Молодой самец уставился прямо на него и навострил уши, будто слушая, не крадется ли хищник. Ветер, шевеливший волосы Кристофера, внезапно умер, как подбитая в полете птица. Кристофер затаил дыхание, ожидая атаки оленей. Но ничего не произошло.

Потому что они меня не видят.

Кристофер вернулся к рождественской открытке. Санта-Клаус покрикивал на оленя Рудольфа.

Это и есть подсказка. Кристофер снова вгляделся в домик на дереве: его собственное тело по-прежнему там. Поэтому оленям казалось, что он все еще в домике на реальной стороне. Играющий в одиночестве маленький мальчик.

Но здесь он невидим.

– Чем дольше ты остаешься в воображаемом мире, тем больше набираешься могущества, – учил его славный человек. – Но за могущество надо платить.

Кристофер дождался ухода оленей и принялся рассматривать открытку. Он надеялся обнаружить какое-то послание от славного человека, но увидел только печатную надпись:

Кристофер двинулся вперед.

Вышел за пределы поляны и стал углубляться в лес. Увидел тропинку, чистую и ровную. Она привела его к выдолбленному бревну возле козьего мостика. Человек-долбунец оказался внутри, ладно пристроившийся, как сосиска в тесте. Он спал. Веки его шевелились. Долбунец хныкал, как маленький ребенок:

– Пожалуйста, положи этому конец! Я не буду ему помогать!

Кристофер огляделся – не подстерегает ли поблизости шептунья? Вокруг никого. Тихо отойдя от долбунца, он пустился прочь. Хлюпая ботинками по грязи, он бежал из Леса Миссии, пока не очутился на подъездной площадке у собственного дома.

В поисках новой подсказки Кристофер внимательно оглядел свою улицу. В сумерках она напоминала негативы старой фотографии отца. Несомненно, это его улица. Но лево теперь справа. А право – слева. А солнце, если всмотреться, превращалось в лампочку, оставляющую вспышки под веками.

Он смотрел на мир с обратной стороны одностороннего зеркала.

Видел Мэри Кэтрин, которая в панике металась по заднему двору.

– КРИСТОФЕР! – кричала она. – ГДЕ ТЫ?!

Мэри Кэтрин… наблюдает за оленями.

Мэри Кэтрин не знает… что олени наблюдают за ней.

Мэри Кэтрин кинулась мимо оленей в Лес Миссии. Кристофер снова посмотрел на улицу и заметил человека в девичьей скаутской форме. Он ходил во сне, вертясь вокруг своей оси, словно вода, утекающая через сток. Подергиваясь, он хныкал:

– Пожалуйста, положи этому конец! Я не буду ему помогать!

Кристофер не понимал, что делать и куда идти. Сумерки сгущались. Мэри Кэтрин скоро его найдет. Время на исходе. Он снова открыл рождественскую открытку.

Он посмотрел вверх: по небу плыли облака. На миг ему вспомнилось видное собой, милое облачное лицо. В волосах Кристофер почувствовал ветер. Этот ветер нес едва уловимый запах горячих сэндвичей с сыром.

Запах долетал из деревянного строения через дорогу.

В чердачном окне Кристофер заметил старуху. Прокрался по подъездной автомобильной дорожке. Как мышь. Он понятия не имел, что его ждет впереди: подсказка, ловушка, шептунья – но инстинктивно продолжал двигаться. Отворил дверь. На реальной стороне за столом обедала семья. В комнате стоял запах томатного супа и сырных сэндвичей, жарящихся на сковородке.

– Как думаешь, маме оставить? – спросила жена.

Эти слова затопили мозг Кристофера. Он пошатнулся. Здесь гораздо сильнее, чем на реальной стороне, его терзал зуд. Как сверло, завернутое в наждак.

Ему тут же стало ясно, что муж ненавидит тещу. Желает ей смерти, чтобы им с женой снова зажить нормальной жизнью. Человек он неплохой. Но иногда задается вопросом: а что, если тайком перестать кормить «эту, на чердаке». Конечно, не всерьез. Но иногда, за просмотром футбольного матча, все же прикидывает, долго ли теща будет умирать от голода, прежде чем у них начнется спокойная жизнь.

– Как думаешь, мама поест? – досадливо переспросила жена.

– Она наверняка проголодалась, – ответил муж. – Хочешь, я отнесу ей тарелку?

– Нет, это сделаю я, как и все в этом доме, – обиженно сказала жена.

Мое дело предложить. Какого рожна тебе еще от меня надо? – подумал муж в наступившей тишине.

Боже, ну почему он не предложит сделать это вместе? – подумала жена в наступившей тишине.