Книга Трущобы Севен-Дайлз, страница 96 – Энн Перри

Но права ли Шарлотта? Что, если защищавший Райерсона адвокат был в курсе всего с самого начала? Питт понятия не имел. Но если адвокат все-таки знал? От этой мысли Питту сделалось не по себе. В происшедшем ему виделась некая жестокость, не имевшая ничего общего с понятной человеческой страстью преступления на личной почве. И если это так, похоже, это намеренное предательство.

Часы показывали без нескольких минут три, когда раздался звонок в дверь. Грейси все еще гуляла с детьми, поэтому дверь открыл сам Питт. Стоило ему увидеть перед собой лицо Наррэуэя, как он тотчас понял: случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Он мертв, – произнес Наррэуэй, хотя Питт еще ни о чем не спросил его.

– Кто мертв? – на мгновение растерялся Питт.

– Тарик эль-Абд! – резко ответил Наррэуэй и, шагнув мимо Питта в прихожую, отряхнул пальто. Хотя в данный момент дождя не было, холодный ветер пробирал до мозга костей, а по небу с востока летели стаи тяжелых туч. Наррэуэй в упор посмотрел на Питта; в его глазах застыл ледяной ужас. – Речная полиция обнаружила его тело… висело под лондонским мостом! Похоже, он сам наложил на себя руки.

Питт лишился дара речи. Всего несколько слов, сказанных Наррэуэем, и от его рассуждений не осталось камня на камне. Что это? Решение всех их проблем или нечто гораздо худшее?

– Самоубийство? – ошарашенно уточнил Питт. – Но почему? Он ведь только выиграл бы! Завтра утром он бы осуществил все свои планы!

– И получил бы в качестве награды петлю, – парировал Наррэуэй.

– Испугался в последний момент? – спросил Питт, все еще отказываясь верить.

– Кто знает, – ответил Наррэуэй с каменным лицом.

– Но ведь это полная бессмыслица! – воскликнул Питт. – Ведь он так ловко провернул это дело! Ему оставалось лишь явиться в суд в качестве неожиданного свидетеля и во всеуслышание рассказать о кровавых событиях двенадцатилетней давности.

Наррэуэй нахмурился.

– Вчера вы разговаривали с Аешей Захари. Она знала, что теперь вам известно, что эль-Абд убил Ловата…

– Даже если она ему это сказала, – перебил его Питт, – вряд ли бы он решил наложить на себя руки. Ведь она все равно не могла этого доказать. Ему было достаточно явиться в суд в качестве свидетеля и заявить, что это она потеряла тогда всех своих близких, или возлюбленного – да кого угодно! – и по этой причине убила Ловата. Даже попробуй она это отрицать, заяви она, что Ловата убил сам эль-Абд, доказать это она не смогла бы. Смерть Ловата похожа на признание, а сама резня остается секретом.

Они стояли в прихожей, когда дверь гостиной распахнулась и на пороге, с тревогой глядя на них, возникла Шарлотта. Оба как по команде обернулись к ней. В свете газовой лампы она увидела, что муж не один. Не скрылось от нее и то, что лицо Наррэуэя на миг как будто смягчилось, стоило ему увидеть ее.

– Слугу мисс Захари нашли мертвым, – пояснил Питт.

Шарлотта перевела взгляд на Наррэуэя – хотела убедиться, что в словах мужа не кроется более глубокий подтекст.

– Похоже на самоубийство, – добавил Наррэуэй. – Хотя мы не видим этому причин.

Она шагнула в сторону, жестом приглашая их войти в теплую, уютную гостиную. Приглашать их дважды не пришлось. Войдя, Питт закрыл за всеми троими дверь и, поворошив тлеющие угольки, добавил в камин угля, но не потому, что сильно замерз. Просто ему нравилось яркое, новое пламя.

– Значит, или мы чего-то не знаем, – произнесла Шарлотта, садясь на диван рядом со своим рукоделием, – или же это не самоубийство. Кто-то нарочно лишил его жизни.

Питт посмотрел на Наррэуэя.

– Я даже словом не обмолвился в разговоре с Аешей про резню. Если тогда она о ней ничего не знала, то не знает и теперь.

– Прошу прощения, – извинился Наррэуэй, садясь в кресло Питта рядом с камином, и слегка вздрогнул. – Но мне бы и в голову не пришло заподозрить вас в такой неосмотрительности.

– Зачем кому-то понадобилось убивать слугу? – спросила Шарлотта, переводя взгляд с Наррэуэя на мужа. – Такая смерть не может быть случайной. И даже не должна была таковой выглядеть.

– Вы правы, миссис Питт, – хмуро согласился Наррэуэй.

– Значит, это дело рук того, кто доподлинно знал, кто такой на самом деле эль-Абд, какое отношение он имеет к убийству Ловата и планам спровоцировать в Египте мятеж. – Наррэуэй посмотрел на Питта. – Нет, эль-Абд отнюдь не ключевая фигура. За всей этой историей стоит кто-то еще, и по какой-то неизвестной нам причине он убил эль-Абда. – Говоря это, Наррэуэй машинально сжал кулаки. – Но почему? Почему именно сейчас? Ведь им оставался всего один шаг до победы!

Питт встал прямо напротив камина, как будто замерз и хотел согреться.

– Возможно, эль-Абд испугался и отказался явиться в суд в качестве свидетеля? – предположил он. Впрочем, не успели эти слова слететь с его губ, как он сам в них усомнился. – Нет, это тоже бессмыслица. Ему не было причин отказываться. Ведь ему нечего было терять. И вряд ли он собирался брать вину на себя. Наоборот, он бы только подтвердил вину Аеши Захари, подарив суду идеальный мотив для убийства.

Шарлотта посмотрела на Наррэуэя.

– Это поможет Райерсону? Можно ли, не раскрывая правды о резне, доказать, что Ловата убил этот Абд? Ведь наверняка можно. У эль-Абда могло иметься множество мотивов, восходящих к временам службы Ловата в Александрии… не так ли?

– Пожалуй, – задумчиво произнес Наррэуэй. – Да… похоже, теперь у нас появилась возможность снять вину с Райерсона и Аеши Захари… при условии, что мы согласимся с тем, что смерть эль-Абда – это самоубийство.

В голове у Питта шевельнулась одна мысль, неприятная и болезненная, и он поспешил убить ее в зародыше.

– И вы так и поступите? – спросила Шарлотта.

Питт промолчал.

– Пока что это единственное, что мы можем сделать, – ответил Наррэуэй.

Мужчины остались сидеть, греясь у камина. Шарлотта принесла из кухни чай. Они еще около часа разговаривали о том о сем: обсудили недавнюю кончину лорда Теннисона и даже попробовали угадать, кто теперь удостоится звания поэта-лауреата, после чего Наррэуэй поднялся и откланялся.

Как только он ушел, Питт, который не находил себе места, тоже вышел из дома. Он не стал ничего говорить Шарлотте: не хотел облекать в слова поселившийся в его душе страх. Как будто если тот останется невысказанным, он сможет еще какое-то время отрицать его.

Сев в омнибус, он доехал до набережной Темзы, где располагались офисы речной полиции. Там его встретил лишь дежурный сержант, который, однако, сказал ему, в какой из моргов увезли повешенного. Спустя полчаса Питт уже стоял в чистой, безликой комнате с кафельным полом и стенами, в которой, щекоча ему горло, висел знакомый запах карболки и смерти. Он стоял, глядя на распухшее, багровое лицо Тарика эль-Абда. След от веревки глубоко врезался в шею – кривой, полумесяцем изогнутый к одному уху, отчего голова покойника лежала под неестественным углом.