Онлайн книга «Пираньи Неаполя»
|
Зубик вернулся на место, вперед вышел Бриато. На глазах поблескивали слезы. Для него этот ритуал был крещением, причастием и венчанием – всем сразу. Николас обратился к нему с тем же вопросом: – Скажи мне, брат, к чему ты стремишься? Бриато открыл рот, но от волнения не мог произнести ни слова. Николас пришел ему на помощь, как учитель, спасающий плавающего у доски ученика: – Стать до… до… – Достойным братства! – Нет, черт! Стать достойным членом братства. – Стать достойным членом братства! – Сколько весит пичотто? – Он как ветер… – Cзади кто-то шепотом подсказывал ему: – Он как пух, развеянный по ветру. – Кто такой пичотто? – Он солдат… – Страж! – раздался чей-то голос. – Который приносит деньги в братство! – невозмутимо продолжил Бриато. – Нет, ты должен сказать: который все, что видит, слышит, получает, – делает в интересах братства! – поправил его Николас. – Чтоб я сдох! Сказал бы, что надо выучить наизусть, я пересмотрел бы вчера фильм, – фыркнул Бриато. – Вот именно, что б ты сдох, – влез Чёговорю, – а я помню наизусть. Николас, возвращаясь на серьезный лад, протянул Бриато хлеб: – Если ты совершишь предательство, этот хлеб превратится в свинец. А это вино – в яд. Посвящение за посвящением, порез становился все более поверхностным – у Николаса заболело запястье. Последним пришел черед Тукана: – О, Нико, ничего не получится, крови нет, это какая-то царапина. Тогда Николас взял его руку и провел ножом еще раз. Тукану очень хотелось, чтобы этот порез был виден долго, он хотел любоваться им. – Если раньше ты был простым сторонником, отныне ты становишься младшим членом каморры, одним из нашего братства. Тукан не выдержал и, после того как они скрестили руки, поцеловал Николаса прямо в губы. – Ну ты гомик! – воскликнул Николас, завершив шуткой ритуал. Теперь все они стали братьями по крови. Брат по крови – это навсегда. Теперь твоя жизнь намертво привязана к кодексу чести. Ты живешь или умираешь в зависимости от своих способностей соответствовать этим правилам. Ндрангета всегда противоставляла братьев по крови братьям во грехе; есть брат, который дается тебе матерью от греха с отцом, и есть брат, которого ты выбираешь сам: это не имеет ничего общего с биологией, маткой, сперматозоидами. Это братство рождается из крови. – Будем надеяться, что никто не болен СПИДом, – сказал Николас. Завершив обряд, он подошел к остальным. Теперь они одна семья. – Есть – Чиро, он трахает в жопу спидоносцев! – сказал Бисквит. – Сам иди в жопу! – прогремел в ответ Дохлая Рыба. – Как минимум, – подхватил Зубик, – трахает слоних, но только дохлой рыбой! Зубик намекал на одну историю, после которой к Чиро Сомма навсегда приклеилось произвище Дохлая Рыба. Однажды фотография его голой девушки, очень толстой, облетела смартфоны всего художественного лицея. Эта девушка очень нравилась ему, однако из-за насмешек идиотов-одноклассников он сказал что да, правда, они переспали. Только у него не встал, а болтался, как дохлая рыба. – Класс! – Чёговорю ощупывал свое тело, словно только что искупался в живительном источнике. – Реально чувствую себя другим человеком! – Да, и я тоже! – подхватил Тукан. – Какое счастье, – съязвил Зубик, – красавцы. А то были полный отстой! Подобная инициация не проводились в Форчелле давным-давно. По правде говоря, Форчелла и раньше не признавала этих ритуалов, поскольку враждовала с Рафаэле Кутоло, вводившим их в Неаполе в восьмидесятые годы. Дону Феличано, Графу, предлагали вступить в “Коза ностра” – многие неаполитанцы присоединялись тогда к сицилийцам и принимали обряд посвящения. Выглядел он так: новичку прокалывали иглой подушечку указательного пальца, капли крови падали на изображение Мадонны или святого, которое затем сжигалось в руке. Объясняя Графу этот обряд, сицилийцы сказали, что нужно “уколоть” его. Ответ Графа запомнился им надолго: “Я сам уколю вам жопу! Зачем нам эта ересь сицилийских и калабрийских пастухов? Под Везувием слово решает все!” Только после ритуала отряд почувствовал себя единым целым. Николас выбрал правильную стратегию. – Теперь мы – паранца, настоящая банда. Понимаете? – Ну ты даешь! – Драго первым захлопал в ладоши, и все подхватили, закричали, обращаясь к Николасу: – О, рас! О, рас! [31] – В нестройном хоре выделялись отдельные голоса, как будто каждый хотел поблагодарить Николаса лично. Рас, вождь – этот титул стал одним из самых высоких, его давали главарям и в Форчелле, и в Испанских кварталах. Интересно, какими путями почетный титул, обозначающий в Эфиопии правителя, стоящего чуть ниже царя, негуса, попал в лексикон мальчишек, которые даже не знали о существовании такой страны, Эфиопии. И все-таки он стал неаполитанским. Титулы и прозвища в этом городе – сложные пласты культуры, наследие османских пиратов, застывшее в языке и на физиономиях его жителей. Николас восстановил тишину, сухо хлопнув в ладоши. Новоиспеченные каморристы замолчали. В тишине все обратили внимание, что у Николаса зажат между ног пакет. Он бросил пакет на стол, бряцнуло что-то металлическое, и на мгновение всем показалось, что там оружие. Но, к всеобщему разочарованию, это были только ключи. – Вот, ключи от логова. Каждый может приходить и уходить, когда захочет. Всем членам банды выдаю ключи. Из паранцы, чтоб мне сдохнуть, выход один: в гробу, вперед ногами. – Да ну! Чтоб я сдох! – воскликнул Дохлая Рыба. – А если я захочу поработать в гостинице у Копакабаны? Что мне делать? – Можешь делать все, что захочешь, но помни, ты – один из нас. Из паранцы выхода нет, будь ты в Бразилии или в Германии, везде нам пригодишься. – А что, мне нравится! – воодушевился Чёговорю. – Все деньги несем сюда. Делим поровну. Никто ничего не кладет себе в карман без ведома паранцы. Все награбленное, вся выручка – в общий котел, у каждого будет фиксированная зарплата плюс деньги за выполненное задание, за миссию! – Миссия! Миссия! Миссия! – А что надо, чтобы миссия была выполнима? – Пушки, которых у нас нет, Мараджа, – ответил за всех Зубик. – Именно! Я вам обещал, и я сделаю. – Надо бы получить благословение Мадонны, – сказал Тукан. – Потрясите-ка карманы! |