Онлайн книга «Гордость и преступление»
|
Вика расхохоталась. — Аристократ, ссылающийся на Маркса, — это прелестно. Хорошо, что не на Адорно, Хабермаса или Славоя Жижека. Причем в особенности последнему до нового Маркса ой как далеко, хотя он изо всех сил и пыжится, стараясь выставить себя в глазах ошеломленной левой общественности таковым. Да и не только, впрочем, левой… Питер, усмехнувшись, произнес: — Читали Жижека? Я, надо сказать, тоже. Да, явно переоценен. Знаете, в Афганистане было много свободного времени. Стреляли мы редко. Он смолк, о чем-то задумавшись, а Вика сказала: — Разве стрелять редко — плохо? Но вы правы, даже принцы могут меняться. И, конечно, они не виноваты в том, что они принцы. А вы кто — баронет, граф или, кто знает, герцог? Она поставила вопрос ребром, однако таков был ее стиль, и благодаря ему Вика в тридцать четыре была владелицей пяти процветающих компьютерных фирм. Пусть и мелких. — Меня зовут Виктория Романова, я живу в Санкт-Петербурге и занимаюсь компьютерным бизнесом. И не иронизируйте: на исход американских выборов не влияю, исход референдума по брекзиту не подтасовываю, фабрикой троллей не заведую, а всего лишь разрабатываю графику и создаю дизайн компьютерных игр. Так, предприниматель средней руки. А вы? Настал черед Питера расхохотаться: — А с тайной миссией на Острова не прибыли? На шпиль посмотреть, собор Святого Павла осмотреть? Извините, Викки, мне иногда отказывает чувство юмора… — Вздохнув, он сказал: — Меня зовут Питер. И да, я из так называемой золотой молодежи, к которой принадлежал когда-то с большим удовольствием и рвением, но к которой теперь, если бы это зависело только от меня, перестал бы принадлежать совсем. Ах, лорд ли или маркиз? Ну да, моего прононса не скроешь, хотя и я пытаюсь вытравить его. Но бабуля превращается в настоящую фурию, если я, приезжая к ней в гости, говорю на «обычном» английском или, боже упаси, пользуюсь сленгом. Она человек старой закалки… Судя по всему, эта железная бабуля была важным, вероятно даже, самым важным человеком в жизни Питера. Поди, вдова-герцогиня или что-то в этом роде. — Я барон Ренфрю. Как видите, ничего особенного… — Ниже виконта и намного ниже графа! — вскрикнула Вика, понимая, что Ирина от ее выбора была бы, мягко говоря, не в восторге: «Маловато будет, Вичка!» — Это я знаю! А вы служили в Афганистане? Лицо молодого человека помрачнело. — Служил. Черт, где тут сигареты были? Ой, извините, что выругался и что курить потянуло. Но когда об Афганистане вспоминаю, все время тянет. Ах! Вместе с пачкой сигарет он вытащил из кармана пиджака ее спортивные перчатки и ее же наушники. — О, так вы их в кармане носите? — изумилась Вика. — А ваш… ваш друг, который, как я понимаю, ваш телохранитель, по причине чего вы и считаете его своим, так сказать, «спутником жизни», сказал, что мне пришлют их завтра экспресс-почтой. Только, боюсь, завтра мне их доставить не смогут, так как я весь день на свадьбе своей подруги, будущей виконтессы… — Он так сказал? — произнес Питер, распутывая обмотавшиеся вокруг пачки сигарет провод наушников. — Извините, но такая у них работа. Они часто меня выводят из себя, но потом я понимаю, что парни всего лишь выполняют то, за что им платят. — А они с вами на каждом шагу? — полюбопытствовала девушка. Питер кивнул. — Но как вам тогда удалось от них уйти? Или они тут, за углом? Вика в притворном ужасе посмотрела за угол, откуда сама вывернула и где точно никого не было, а Питер, он же барон Ренфрю, ответил: — Ну, они ведь тоже люди. Да и в определенные места я хожу все же без телохранителей, а если там неподалеку пожарный выход, при помощи которого можно спуститься вниз, выкурить одну-другую сигарету, просто помолчать, то я всегда подобной возможностью воспользуюсь. — А как вы попадете обратно? Выйти-то вы вышли, а открыть с этой стороны дверь не сможете, — произнесла Вика. — Придется пользоваться черным ходом или становиться в кошмарную очередь! Протягивая ей перчатки с наушниками, Питер сказал: — А кто сказал, что я жажду вернуться туда? — Не жаждете? Охотно верю. Но вас же хватятся, будут искать. Еще заставите принца по пустякам нервничать… — Принц вам определенно не нравится, — произнес с усмешкой Питер. — Почему, собственно? Что он вам такого сделал? Или вы ненавидите принцев как класс? — Да что вы, — ответила Вика. — Мне до принца, если честно, дела нет. И я уж точно не революционерка, не низвергатель основ Британского королевства. Но, судя по вашему тону, вы от вашего принца тоже не в восторге. Питер медленно кивнул: — Что точно, то точно. Иногда я его реально ненавижу. И мне хочется, чтобы он провалился прямо в ад! — Поэтому он и заявился в «Ад и рай»! — рассмеялась Вика, забирая перчатки и наушники. На мгновение ее ладони и ладони Питера встретились, и она ощутила тепло его тела. — А вы почему носили их в кармане пиджака? Вряд ли вы рассчитывали встретить меня здесь? Или они служили вам воспоминанием о нашей мимолетной встрече в Гайд-парке? Рука Питера дрогнула, и перчатки с наушниками, уже отпущенные им, но еще не перехваченные Викой, спланировали на асфальт. Она сказала что-то не то? Или все дело, что именно то? — Думал, хотел… Передать, чтобы вам послали… Ну, я считал… Питер заикался и явно всерьез воспринял ее слова. — Извините, они будут пахнуть сигаретами, а вы этого не любите. Я сам знаю, что курить вредно, но не могу отказаться полностью. Хотите, я вам куплю новые? Черт, я не собирался, чтобы это звучало так… так глупо… Он был растерян и смущен, судорожно пытаясь поднять перчатки и снова обвивший их провод наушников, уши его пылали, а лица Вика не видела, так как Питер опустил голову. Их руки снова встретились, но на этот раз никто — ни он, ни она — их не отдернули. А какое-то время держались за руки. А потом Питер поднял лицо и быстро поцеловал Вику. Вика не сопротивлялась, более того, она этого хотела — очень. Молодой человек через несколько секунд, которые, казалось, длились целую вечность, отпрянул, а затем начал бормотать извинения, на что девушка, посмотрев на него, сама снова поцеловала его. Они целовались у кирпичной стены, около пожарного выхода из клуба, и никак не могли остановиться. Наконец Питер произнес: — Наверное, целоваться с курильщиком тебе не очень-то нравится… — Вообще-то нет, — согласилась Вика, — однако в твоем случае я сделаю исключение! Их губы снова слились воедино, и Вика хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Ей было так хорошо, так приятно, так великолепно. |