Книга Незримые нити, страница 25 – Евгения Горская

Две женщины, сидя на деревянных ящиках, продавали квашеную капусту. Тетки весело и громко переговаривались, и в этом было что-то законченно провинциальное.

Не верилось, что Лиза родом отсюда. Жена разговаривала тихо, а смотрела ласково и понимающе. Он не мог представить ее орущей на улице.

В этом городе Лиза работала, перед этим здесь же окончила институт. Родилась же она в еще большей глубинке, в крошечном городке километрах в ста.

Лизиных родителей он видел только однажды, за пару недель до того, как они с Лизой зарегистрировали брак. Родители приезжали с ним познакомиться.

Борис этой встречи опасался. Более чем двадцатилетняя разница в возрасте с будущей женой могла смутить кого угодно, а ему тогда казалось, что, потеряв Лизу, он немедленно умрет.

Но встреча получилась неплохой. Лизина мать робко улыбалась, а отец понимающе поглядывал на Бориса. Без осуждения поглядывал, но с легкой иронией.

Мать, кажется, работала учительницей, а про отца Борис помнил точно — тренер по боксу.

Улица повернула, Борис пошел назад. Вывеску «Библиотека» он заметил, пройдя вход в мэрию. Библиотека располагалась в соседнем здании.

Он не знал, сохранились ли еще библиотеки в Москве.

Борис замедлил шаг и решительно поднялся на крыльцо.

Женщина за стойкой, казалось, перенеслась сюда из далекого прошлого — собранные в пучок русые волосы, очки в тонкой металлической оправе. Впрочем, таких очков в далеком прошлом не было. Тогда оправы были пластмассовыми.

— Могу я посмотреть подшивки газет? — улыбнулся ей Борис.

Подшивки газет посмотреть было можно, он просидел над ними часа три.

Что-то заставило Лизу упрашивать незнакомого парня, жалобно заглядывая ему в глаза, и платить деньги. Борис понимал, что правильно было забыть об этом и жить спокойно, и знал, что не забудет.

Наверное, он зря тратил время и всю информацию можно было с тем же успехом найти в интернете.

Криминальные происшествия в городе случались, но не чаще, чем где-то еще.

Гибель мэра трехлетней давности, конечно, вызвала массу кривотолков. В одних статьях мэра ругали и намекали на криминальные связи, в других хвалили, печалились о потере и мрачно предполагали наступление всяческих бед для города.

С непривычки читать мелкий выцветший текст Борис устал и вышел на улицу с облегчением.

Он не сделал и трех шагов, как его окликнул женский голос.

— Борис Александрович! — улыбалась ему Света. Она была в большой лисьей шапке, и от этого казалась новой, не вчерашней.

— На обед вышли? — улыбнулся Борис в ответ.

— Угу. Домой ходила. — Света двинулась ко входу в мэрию, Борис пошел рядом. — Хотела детей обедом накормить, а их дома нет. Гуляют. Я не возражаю, гулять лучше, чем в интернете торчать.

— Сколько их у вас?

— Четверо.

— Сколько? — ахнул Борис и покачал головой. — По вам никогда не скажешь!

Женщина засмеялась. Фигура у нее была отличная, и она это знала.

— Жаль, что вы из дома. Я бы пригласил вас пообедать.

— Так пригласите! — Голубые глаза смотрели на него весело. — Пообедать не успеем, а чаю с пирожками попьем.

Она свернула куда-то в сторону, и Борис увидел вход в крошечное кафе.

* * *

Оксана, съежившись, сидела на лавочке. На том же месте, где недавно сидела с коляской.

— Подвела я тебя, — вздохнула Антонина, садясь рядом. — Знала ведь, что невестка моя…

— Да при чем здесь вы! — поморщилась Оксана. — Наоборот, вы мне помогли. Все-таки я здесь долго работала и фирме не отстегивала.

На глазах у девушки появились слезы, Оксана поморгала, отвернулась. Зябко обхватила себя руками.

— Пойдем ко мне, — позвала Антонина. — Сейчас вызову такси, посидим…

Оксана покачала головой — нет.

— Пойдем! — Антонине пришла в голову блестящая мысль. — Заодно уберешь старую Борину квартиру. Племянница в каникулы собирается туда переезжать, приведи квартиру в порядок. Ты это хорошо умеешь, у меня так не получается.

Девушка, помедлив, кивнула. У Антонины от жалости сжалось сердце.

— И какая Лизке разница, что я в свободное время делаю!

— Стерва, — объяснила Антонина. — А я тебя видела, когда сюда шла. Только почему-то не узнала. Не подумала, что это ты с колясочкой сидишь.

— Зато Лизка узнала. Наверное, из окна увидела…

— Что ты теперь будешь делать, Оксана? Если тебе деньги нужны, не стесняйся, я одолжу.

Оксана покачала головой — спасибо, не нужно.

— В фирму позвоню. Там всегда работа найдется. Только платят мало. — Девушка зябко передернула плечами.

— Пойдем! — поднялась Антонина. — Ты закоченела совсем.

— Вы поезжайте. — Оксана подняла на Антонину несчастные глаза. — Вы поезжайте, Антонина Александровна. Я сама подъеду, попозже.

Сильного мороза не было, но сырой ветер комфорта не прибавлял.

— Пойдем, Оксана. Простудишься!

Курточка у Оксаны, наполовину прикрывавшая бедра, казалась совсем легкой. А вязаная шапка на голове наверняка не спасала от ветра.

— Я тебя здесь не оставлю! — разозлилась Антонина. — Пойдем, хватит дурить! Хочется тебе пострадать, страдай у меня. В тепле. Я тебе мешать не буду.

Она достала телефон, вызвала такси.

Понурая Оксана смотрела себе в колени.

— Машина придет через три минуты.

Откуда появился мужчина в распахнутой куртке, Антонина не видела.

— Степа! — закричала Оксана. Замахала рукой и сорвалась с лавки. — Степан!

Мужчина остановился, девушка подбежала к молодому человеку. Разговор Антонине слышно не было. Невысокая Оксана смотрела на парня, подняв голову. В какой-то момент взяла его за полу куртки, отпустила.

Антонина смотрела на парня, не отрываясь. Память на лица у нее была так себе, но Антонина как идиотка следила за Лизой совсем недавно, и человека, с которым встречалась невестка, узнала. Оксана льнула к Лизиному знакомому.

Подъехало такси. Антонина шагнула к машине, наклонилась, попросила водителя подождать.

Человек в распахнутой куртке кивнул, быстро и не оглядываясь зашагал от Оксаны.

Девушка посмотрела ему вслед, обернулась. Антонина замахала ей рукой.

— Знакомый? — как можно равнодушнее спросила она, усевшись рядом с Оксаной позади водителя.

Девушка покивала — знакомый.

— Живет здесь?

— Работает. Инженер. Здесь автономная система энергоснабжения, — объяснила Оксана, наверняка повторяя чужие слова. — Степа там самый главный.