Книга Незримые нити, страница 49 – Евгения Горская

* * *

Звонок в дверь застал, когда Антонина собиралась отправиться в душ. Хорошо, что раздеться не успела.

Она распахнула дверь и растерянно замерла — брат стоял, привалившись боком к стене, как будто у него не было сил держаться на собственных ногах. Он посмотрел на Антонину, криво усмехнулся и отвел глаза в сторону.

— Боря, что случилось? — опешила Антонина.

Он не ответил. Прошел мимо нее в прихожую, сел на пуфик, уронив руки на колени. От него слабо пахло спиртным.

— Ты пьян?

— Нет.

Борис не шевелился. Антонина, вздохнув, потянула за рукав куртки, потом за второй. Брат послушно выпрямлял руки, куртка оказалась у Антонины в руках, она повесила ее в шкаф. Стащила с его шеи шарф, подумала и бросила на тумбочку.

— Что случилось?

— Я хочу развестись с Лизой.

Борис смотрел в пол. Антонине не удавалось поймать его взгляд.

— Почему?

— Потому что я ее не люблю.

— Это не повод для развода!

— Что? — Он поднял глаза и усмехнулся. — А что же тогда повод?

— Боря, что случилось? — На глупые вопросы Антонина никогда не отвечала.

— Я понял, что не люблю Лизу.

— Ужинать будешь? — Антонина тяжело вздохнула и отправилась на кухню.

— Нет. Только что из ресторана.

Голос прозвучал прямо у Антонины над ухом. Борис шел за ней вплотную.

— Садись.

Он послушно уселся за стол. Антонина включила чайник, отломила кусок шоколадки и села напротив.

— Будешь кофе или чай?

— Водку.

— У меня нет.

— А что есть?

Антонина, вздохнув, поставила перед ним початую бутылку «Киндзмараули». «Киндзмараули» с месяц назад принес Михаил. Кажется, тогда была одна из немногих мирных встреч с другом. Антонина прекрасно выглядела, они чудесно поболтали, довольные собой, друг другом и их долгой дружбой.

— У тебя появилась другая баба? — Антонина смотрела, как брат наливает вино в рюмку.

— Будешь? — Борис потряс перед ней бутылкой.

— Давай. — Антонина, вздохнув, достала с полки вторую рюмку, дождалась, когда брат ее наполнит, и отпила терпкий напиток.

— Подожди. — Брат протянул к ней свою рюмку, чокнулся. Хрусталь мелодично звякнул.

Несколько лет назад она купила французские рюмки. За большие деньги, между прочим. Рюмки были в форме тюльпанов и на картинке в интернет-магазине выглядели шикарно. Антонина разочаровалась в них, едва достав из коробки, рюмки казались уместными только в дешевой столовой. Пару раз она все же похвасталась ими перед подружками, а потом убрала назад в коробку, коробку поставила в стенной шкаф, а на полку вновь поместила старый родительский хрусталь.

— У тебя появилась другая баба?

— И да, и нет.

— Не поняла, — осторожно заметила Антонина.

— Я понял, что не люблю Лизу. — Борис повертел в руках пустую рюмку.

Антонина думала, что он снова ее наполнит, но брат поставил рюмку на стол.

— Я узнал, что такое любовь, и понял, что не люблю Лизу.

Антонина мечтала о том, чтобы брат развелся со второй женой. До сегодняшнего дня мечтала. До того как узнала, как чудовищно с Лизой однажды уже поступили.

— Ты ее с самого начала не любил, — вздохнула Антонина. — Просто у тебя слишком долго не было постоянной женщины.

— Да. Наверное.

— Лиза такая, какая есть. Но она ни в чем перед тобой не виновата, и заставлять ее страдать — большая подлость.

— Она не будет страдать, она тоже меня не любит. А материально я постараюсь ее обеспечить. Только не говори пошлостей о тех, кого мы приручили! — предостерег он.

— Кончай, Боря! — поморщилась Антонина. — Ты достоин лучшего, но ты уже пообещал Лизе счастливую жизнь и должен все для этого сделать. Это твой долг, понимаешь? Такой же, как перед Машей.

Борис закрыл глаза ладонями. Антонина терпеливо ждала.

Чайник закипел, отключился.

— Борь, ты смог бы не жениться на женщине, которая ждет от тебя ребенка? — Антонина подняла рюмку, повертела и снова поставила на стол.

— Я бы побеспокоился, чтобы ребенка не было. — Борис отнял руки от лица и пожаловался: — Мне не хочется идти домой.

— Это пройдет, — отмахнулась Антонина. — Не заводи баб на стороне, и все будет в порядке.

Он просидел у нее еще минут двадцать. Антонина посмотрела из окна, как он садится в такси. Ничего ужасного сегодня не произошло, а казалось, что прошедший день был одним из самых тягостных в ее жизни.

* * *

Соседка еще не успела вывести собаку. Семен, не раздеваясь, взял поводок, Наташа пошла рядом.

Семен молчал, мрачно глядя на весело бегающего Кузю.

— Я жалею, что взял тебя туда, — наконец признался он.

— Ну и глупо! — разозлилась Наташа. — Ты как будто стесняешься своей семьи! Пора кончать с детскими комплексами, ты уже не маленький. Люди сходятся, расходятся, в этом нет ничего ужасного.

— Твои родители сходились и расходились? — Семен посмотрел на Наташу с усмешкой.

— Мои нет. Но в жизни так случается.

— Ладно, Наташ, хватит! — перебил он, и Наташа послушно замолчала.

Набегавшийся Кузя прыгнул, пачкая лапами куртку, Семен отпихнул его рукой, дернул поводок, направляясь к дому.

— Мать очень хотела внуков дождаться, а не получилось.

Наташа прижалась к его локтю, Семен переложил поводок в другую руку, прижал Наташины пальцы к боку.

Ранняя предновогодняя ночь, казалось, распугала прохожих. Двор выглядел совсем пустым. Слабо искрился снег под фонарями.

— Лариса еще приезжала, не знаешь?

— Не заметила. Пару дней назад приезжала, но я тебе об этом говорила. Может быть, и приезжала, я не всегда слышу, когда соседская дверь хлопает.

Семен открыл дверь подъезда, пропуская Наташу. Вперед рванулся Кузя, путаясь под ногами.

— По-моему, ей зачем-то хотелось попасть в квартиру.

— По-моему, тоже, — кивнула Наташа.

— Значит, что-то в квартире ей было нужно. — Семен отпер квартиру. — Что-то она искала и нашла.

— Или не нашла.

— Если бы не нашла, приехала бы снова.

— Или не приехала, потому что поняла, что этого в квартире нет. — Наташа повесила одежду и, повернувшись к Семену, виновато улыбнулась. — По-моему, там ничего компрометирующего нет. Извини, мы с Антониной немного пошарили в ящиках.