Книга Навсегда с тобой, страница 65 – Дженнифер Ли Арментроут

– Ник! Мы опоздаем!

Он опустился на меня и одной рукой сжал мое бедро.

– Мы не опоздаем.

– Но у нас нет времени. Нам надо…

Он прижался губами к моим губам, а одной рукой скользнул под мою рубашку и, пробежавшись по коже, накрыл грудь. Я тут же позабыла обо всем на свете. Особенно после того, как его проворные пальцы пробрались в чашечку лифчика и отыскали затвердевший сосок.

Я впилась пальцами в его плечи, когда он поцеловал меня в уголок губ и проложил обжигающую дорожку из крошечных поцелуев по моей шее. Пульс гулко стучал, разнося желание по моим венам.

– Ник, – прошептала я, а следом разнесся стон, когда его пальцы начали шалить. – Нам нужно… ехать.

– Точно, – сказал он, вытаскивая руку из моего лифчика.

Но, вместо того чтобы подняться, он задрал мою рубашку, просунул пальцы между чашками моего лифчика и потянул их вниз. Прикусив губу, Ник уставился на меня.

– Чертовски красивая.

Он опустил голову к напряженному соску, втянул его в рот и сильно пососал.

– Господи.

Ник усмехнулся, и этот звук пронзил мое тело. Он переключился на другой сосок и принялся покусывать чувствительную кожу, а потом успокаивать ее языком. Я поняла, что мы ни за что не успеем вовремя.

– Нам нужно собираться, – взмолилась я.

Моя грудь резко поднималась и опадала, а между бедрами расцветало желание.

– Угу.

Он отпустил мой сосок и спустился поцелуями до пупка. Ник обвел его языком, отчего я непроизвольно дернулась вверх. Не успела я опомниться, как он расстегнул пуговицу вместе с молнией и начал медленно стягивать брюки.

– Но теперь моя очередь.

В одно мгновение его рот оказался на мне. В движениях языка не было неуверенности или медлительности. Он не просто пробовал меня на вкус. Он не просто доставлял мне удовольствие. Ник действительно наслаждался этим.

– Да, – не отрываясь, прошептал он и провел языком по клитору, лишь усиливая мое желание. – Мы точно опоздаем.

* * *

Стоило ли говорить, что мы добрались до ресторана на двадцать, если не больше, минут позже. Казалось, мои мышцы превратились в желе, а волосы выглядели так, словно я каталась по кровати. Но меня это не слишком заботило, потому что я до сих пор летала на седьмом небе от счастья.

Так что из-за опоздания тоже не переживала.

Когда мы с Ником подошли к большому круглому столу и я увидела, кто за ним сидит, то поняла, насколько странным будет этот ужин. Я как-то не задумывалась об этом, приняв приглашение Каллы, но при виде Джейса и Кэма поняла, насколько неловким все может стать. Ник знал, что я когда-то спала с ними, и, очевидно, об этом знали все сидевшие за столом, и да… это будет незабываемо.

Натянув улыбку, я села рядом с Каллой.

– Простите, что опоздали. Пробки.

– Пробки, – улыбнувшись, протянула Калла. – Интересно. Думала, их нет в воскресенье вечером.

Тереза, сидевшая рядом с Эйвери, перебросила за плечо длинную темную прядь.

– Не переживай, – подмигнув, сказала она. – Мы с Джейсом тоже… попали в пробку. Как же много на дорогах машин.

Глаза Джейса округлились.

Лицо Кэма, сидевшего между Эйвери и Ником, тут же исказилось от отвращения.

– О боже, сестренка. Я даже не хочу слышать об этом.

Эйвери прижала ладошку ко рту, чтобы спрятать улыбку, и спросила:

– А насколько долгой была эта «пробка»?

Тереза открыла рот, но ее перебил Джейс:

– Ради бога, не отвечай на этот вопрос. Мне бы не хотелось, чтобы Кэм мне снова врезал.

– О боже, – пробормотала Калла.

Джакс откинулся на спинку стула и посмотрел на Ника.

– Кстати, они всегда такие.

– Мою сестру вообще нельзя никуда брать, – сказал Кэм и улыбнулся, когда она бросила на него убийственный взгляд.

– Скорее, я не могу тебя никуда отвезти. – Эйвери подтолкнула его локтем и улыбнулась мне через стол. – Как ты себя чувствуешь?

Все взгляды тут же устремились на меня, и я еле сдержалась от желания поерзать на стуле.

– У меня все хорошо. Пока… беременность проходит легко.

– Она очень устает, – вмешался Ник.

На лице Эйвери появилось сочувствие.

– О боже, как я тебя понимаю. Я так рада, что наконец-то пережила этот период. Но теперь мне кажется, что у меня в животе баскетбольный мяч.

– Футбольный мяч, – поправил Кэм и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. – Красивый футбольный мяч.

Я посмотрела на нее.

– Ты не выглядишь так, словно у тебя в животе футбольный мяч.

Вообще-то, она выглядела так же, как и при нашей последней встрече.

Глаза Эйвери загорелись.

– Спасибо, но это только потому, что я сижу.

– Встань, – попросила Тереза, когда Джейс протянул руку и обхватил ее шею.

Эйвери отодвинула стул и встала. Да, вряд ли бы кто-то усомнился в том, что она беременна. Ее бледно-голубой свитер обтягивал заметную округлость на животе. Она положила на нее руки.

– Видите? Футбольный мяч.

Я засмеялась.

– Футбольный мяч не такой.

– Этот просто спущенный, – прокомментировал Джейс.

Эйвери захихикала и снова села. А Кэм тут же обнял ее за плечи.

– Это не так.

Ник перевел взгляд с Эйвери на меня, и на его лице появилась нежная улыбка. Я не сомневалась, он представлял меня с округлым животом размером со спущенный футбольный мяч. В его взгляде светилось предвкушение. Он очень хотел этого ребенка.

Но хотел ли он при этом меня?

Как только эта мысль возникла в голове, я тут же оттолкнула ее и сосредоточилась на разговоре. Я не собиралась позволять своим сомнениям испортить этот вечер.

Ник определенно был самым тихим в нашей компании, он просто сидел и слушал. Когда принесли еду, я с удивлением поняла, что у меня пропал аппетит. В итоге съела лишь половину отличнейшего стейка и картофельного пюре. Возможно, дело было в неловкости из-за того, с кем я ужинала. Но ни Кэма, ни Джейса, ни их половинок совершенно не смущало мое присутствие. Как и Ника.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать и принять, что никого за этим столом не заботило это. Неловкость, которая охватила меня, была вызвана предыдущим опытом, но собравшимся здесь оказалось все равно. Странная тяжесть свалилась с моих плеч. Ее вызвало не чувство вины или раскаяния, так как мы не делали ничего постыдного или плохого. Это больше походило на то, что стена между мной и девочками наконец разлетелась на куски. Они приняли меня, а я – их.