Книга Диалоги с Евгением Евтушенко, страница 26 – Соломон Волков

Волков: Для вас что это было? Озарение? Или вы пропустили мимо ушей?

Евтушенко: Нет, я был потрясен… У меня был друг. Близкий самый. Друг, с которым мы разговаривали о политике. Я учился уже, по-моему, в четвертом классе, в 254-й школе. А друг – Дима Жданов. Жил он около моего любимого кинотеатра «Перекоп». Его отец был, между прочим, критиком известным. Он даже заведовал литературной энциклопедией – Владимир Викторович Жданов ^[25].

Волков: Он писал о Некрасове.

Евтушенко: Совершенно верно, о Некрасове. А мама Димы была еврейка, насколько я понимаю. Хотя я иногда ошибаюсь, потому что это для меня не имеет значения. Я, например, узнал, что моя жена Галя еврейка, только когда мы расписываться пошли.

Так вот о Диме. Все-таки мы были такие Маугли, но уже соображали, что можно говорить, что нельзя, и с кем можно говорить, и что таких людей не очень много. И с Димой мы нашли общий язык. И вот я ему говорю: мне сказал один человек, что Сталин – убийца на самом деле. А потом рассказал анекдот, который я привел в своем фильме, – это тоже теткин анекдот, тети Иры Гангнус.

Волков: Расскажите.

Евтушенко: Анекдот тогда лет на пять тянул.

Собирает дирекция сумасшедшего дома своих подчиненных и товарищей сумасшедших и объявляет им: «Дорогие товарищи сумасшедшие, к нам приезжает ревизор! Он будет спрашивать, чем вы недовольны. Зачем делиться нашими недостатками, которых у нас много еще в работе? Всем надо хором отвечать словами товарища Сталина: „Жить стало лучше, жить стало веселее“. Ну, приезжает ревизор и говорит: „Товарищи, говорите смело, я лично доложу товарищу Сталину ваше мнение, что происходит в вашем сумасшедшем доме! Не бойтесь ничего, никто не будет наказан за правду, как бы сурова она ни была“. И все хором кричат: „Жить стало лучше, жить стало веселее!“ Вдруг ревизор видит – один человек не кричит. „А вы почему, товарищ, не участвуете в общем хоре энтузиастов? Почему вы не кричите: „Жить стало лучше, жить стало веселее“?“ – „А я медик, я не сумасшедший“».

Потом Дима смеялся и говорил мне: «Папа как хлопнул дверью! „Чтоб я не слышал такого больше дома! Хватит этого всего! Ты добьешься в конце концов, что нас посадят!“». И потом мы с Димой, как время у нас выдавалось, ходили после школы по улицам, рассуждали об истории и политике: что происходит, что такое Сталин, какие-то сведения я от него узнавал… Это Дима мне сказал, что мои дедушки арестованы, ему мама его рассказала. А моя мама старалась поменьше про это говорить – мол, они в командировке. Не то что врала – но что перекладывать на ребенка? И не то чтобы воспитан я был в фальшивом духе, нет. Просто понятны материнские чувства. Ребенок ведь может кому-то рассказать по наивности…

Волков: Давка на Трубной – трагический эпизод и символический, но ведь о нем никто не знал, Евгений Саныч! Я, живя в Риге в то время, понятия не имел об этом. Ведь не сообщали нигде. Я даже не уверен, сообщали ли в зарубежной печати.

Евтушенко: А это было потрясающее событие моей жизни, понимаете? Одно из самых главных. Самых главных! Когда я писал автобиографию, это стало центральным местом.

Фото Михаила Озерского / РИА Новости.

С родителями Зинаидой Ермолаевной Евтушенко и Александром Рудольфовичем Гангнусом. 1932. Фото из архива М. В. Евтушенко.

С мамой и дедушкой Рудольфом Вильгельмовичем Гангнусом. Фото из архива Музея-галереи Е. А. Евтушенко.

Женя Гангнус. Фото из архива Музея-галереи Е. А. Евтушенко.

Женя Евтушенко с друзьями. 1948. Фото РИА Новости.

На станции Зима. Фото из архива Дома-музея поэзии (г. Зима).

Москва, конец 1950-х. Фото Vostock Photo Archive.

Роджер Миллис и Евгений Евтушенко. VIII Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Хельсинки, 1962. Фото Валерия Шустова / РИА Новости.

На концерте. 1961. Фото Михаила Озерского / РИА Новости.

Белла Ахмадулина на сцене. На заднем плане – Евгений Евтушенко. Начало 1960-х. Фото Vostock Photo Archive.

Михаил Светлов, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко. 1960-е. Фото из архива М. В. Евтушенко.

С Анатолием Кузнецовым после первого посещения Бабьего Яра. 1961. Фото из архива М. В. Евтушенко.

Никита Хрущев на выставке в Манеже. На заднем плане – Евгений Евтушенко. 1 декабря 1962. Фото из архива Музея-галереи Е. А. Евтушенко.

Екатерина Фурцева, Евгений Евтушенко и Эрнст Неизвестный. 1962. Фото Александра Устинова / Архив Нинель Устиновой.