Книга Малефисента. Сердце вересковых топей, страница 3 – Холли Блэк

Что поделать, если граф вырос на лжи о волшебном народце? Нет, не стоит его винить. Нужно постепенно подводить таких, как он, к мысли, что, быть может, этот народец совсем не такой, каким его принято считать. Заставить задуматься над тем, что взглянуть на фей можно, оказывается, совершенно другими глазами. И не только на них – на весь мир!

Если ей удастся переманить графа Алена на свою сторону, это будет большой удачей. Он обладает солидным весом среди придворных, особенно молодых, а значит, может оказаться очень полезным союзником.

Что ж, отправиться на верховую прогулку действительно отличная идея!

– Пересекать границу топей мы не станем, – сказала Аврора, – но подъедем достаточно близко, чтобы увидеть их. И я приказываю, чтобы с нами отправился весь двор. Отправляемся завтра утром и постараемся к обеду подняться как можно выше на холмы. Там устроим пикник и будем смотреть на вересковые топи. Уверяю вас, они не имеют ничего общего с окружающей их терновой стеной. Они прекрасны.

Граф Ален разочарованно вздохнул, но тут же поспешил изобразить на своём лице восторженную улыбку и ответил:

– Всё будет как вы пожелаете, моя королева.

Глава 2

Хотите узнать, каково это – потерять свои крылья?

Вначале представьте, как вы летите, ощущая на своих губах вкус облаков, как вы ныряете в небо – словно в пруд посреди жаркого Дня.

Представьте себе солнечный луч, который ласкает ваше лицо, когда вы пробиваетесь к нему за облака.

А ещё вы должны представить, что у вас нет ни малейшего страха высоты.

А ещё вообразите сложенные у себя за спиной крылья – мягкие и пушистые, каждую ночь согревающие вас.

А потом эти крылья исчезли. Их нет. Их отрезали. Вы лишились части самого себя. Части, которая при этом продолжает жить и биться в невидимой для вас клетке.

Вы чувствуете постоянную боль. Незаживающую рану.

Потеряв крылья, вы становитесь медлительным и тяжёлым. Вы потеряли целый раскинувшийся над вашей головой мир – лазурный, ласковый, но ставший недоступным.

И вы проклинаете небо.

Проклинаете воздух.

Проклинаете девочку.

А потом сами становитесь проклятием.

Глава 3

Аврора ненавидела спать. Каждый вечер она находила всё новые и новые предлоги, чтобы как можно дольше не ложиться в постель. Впрочем, найти их было несложно – всегда оставались какие-нибудь бумаги, которые нужно прочитать, или письма, которые нужно написать. Предстоящие дела, которые нужно обдумать. Аврора так и сидела за столом или прохаживалась по своей огромной спальне до тех пор, пока зажжённая свеча не догорала до самого конца, превратившись в лужицу расплавленного воска, в которой плавали остатки фитиля.

Но всё-таки он наступал – тот момент, когда ей приходилось надеть пеньюар, ночной чепец и задуть этот фитилёк. Затем Аврора забиралась под одеяло, сворачивалась калачиком и долго смотрела на звёздное небо за окном, пытаясь уговорить, убедить себя, что можно без опаски закрыть глаза и верить, что утром она проснётся вновь.

Что сон её не будет длиться ещё целую сотню лет.

Что колдовские чары рассеялись.

Что проклятие снято.

И всё же чаще всего Аврора засыпала лишь под утро, когда горизонт уже окрашивался первыми розовыми лучами зари. Не удивительно, что она не высыпалась, постоянно чувствовала себя разбитой, а бывали дни, когда вообще с большим трудом могла подняться с кровати.

Но вот наступал вечер – и страх охватывал её с новой силой. Сон для Авроры был сродни падению в глубокий бездонный колодец, из которого невозможно выбраться назад, на свет.

* * *

Проворочавшись, казалось, целую вечность без сна, Аврора не выдержала, встала, накинула тяжёлый, расшитый золотом парчовый халат и тихо прошла через спящий замок во двор, к журчащему посреди него фонтану.

Освещённый лунным светом, возле фонтана сидел Филипп и выстругивал из камышинки маленькую флейту.

– Ваше величество, – тепло сказал он. – Я очень надеялся, что вы опять придёте.

Когда они во время одной из ночных прогулок Авроры вот так же встретились возле этого фонтана в первый раз, Филипп рассказал ей, что у него на родине, в Ульстеде, любят устраивать вечеринки, которые затягиваются до самого утра, поэтому он, можно сказать, с детства привык бодрствовать по ночам.

– Мне не дают покоя мысли о переговорах, – со вздохом сказала ему Аврора, хотя это и не совсем было правдой. – Боюсь, что люди и феи никогда не смогут договориться друг с другом, а принуждать их... Бессмысленная затея, верно?

– Истории о феях, которые рассказывают у нас в Ульстеде, ещё ужаснее тех, что я слышал здесь, и при этом рядом с нами нет волшебного народца, который мог бы опровергнуть эти слухи, – ответил ей Филипп. – Жителям Персифореста в этом смысле повезло гораздо больше, хотя они ещё сами не понимают этого.

– Так вы верите в фей, принц? – удивилась Аврора.

– До приезда сюда я совершенно не верил в их существование. – Филипп взглянул в сторону леса, затем с улыбкой перевёл взгляд на Аврору. – Всё новое даётся с трудом, но вы умеете заставить людей слушать вас. Я уверен, вы сможете убедить их.

Аврора с сомнением покачала головой, хотя слышать от принца такие слова ей было приятно, что уж тут скрывать.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила она и добавила с улыбкой: – Ну, раз уж вы считаете, что я хорошо умею убеждать, то, может быть, мне и вас удастся уговорить не жульничать во время игры в палочки?

– Да как же можно жульничать, швыряя палочки, кто дальше кинет?! – притворно возмутился принц, а сам уже высматривал на земле наиболее подходящую палочку, которая наверняка далеко улетит.

– Увидим! – воскликнула Аврора и ловко схватила ту самую палочку, которую облюбовал для себя Филипп.

Принц бросился её отнимать, и началась весёлая возня. Филипп пытался отнять палочку у Авроры, она её не отпускала, тянула к себе. Вдруг палочка сломалась, и Аврора повалилась на землю.

Встревоженный Филипп бросился поднимать Аврору, бормоча:

– Тысяча извинений! Моё поведение просто немыслимо! Оно недостойно джентльмена!

Аврора поднялась на ноги и принялась отряхивать халат. Она чувствовала себя ужасно, ужасно глупо. Ей хотелось подразнить, расшевелить Филиппа, заставить его вновь хохотать, хотелось напомнить ему, что они друзья, а друзьям позволено иногда подурачиться. Да-да, подурачиться, даже если один из них принц, а вторая королева.

Но глядя Филиппу в глаза, Аврора не могла подобрать нужных слов.

– Позвольте мне проводить вас назад во дворец, – сказал принц и неуверенно улыбнулся, предлагая ей руку. – В знак своего раскаяния обещаю постараться не завести вас в канаву.