Онлайн книга «Порочная месть»
— Здравствуйте, Эрика. — улыбаясь уголками рта, из-за внушительного стола поднимается белокожая женщина лет сорока пяти в кремовой рубашке и черных брюках-палаццо. Я придирчиво ищу в ее лице что-то, что вызовет мою антипатию, но как назло не нахожу: ее внешность и энергетика излучают спокойствие и доброжелательность, движения плавные, и даже пудровый аромат ее парфюма кажется приятным. — Прошу вас, присаживайтесь. Напомнив себе, что я решила держать линию обороны, я сухо киваю в ответ и опускаюсь в коричневое кресло напротив стола. — Меня зовут доктор Карен Эшби, — представляется женщина, несмотря на то, что девушка на ресепшене уже сообщила мне ее имя. — Эрика, это ваш первый визит в психотерапевту? — Да, первый. — начинаю неуютно ерзать в кресле от вновь возникшего ощущения собственной беззащитности. Вдруг эта женщина, пользуясь своим опытом найдет возможность забраться ко мне под кожу? Она быстро помечает что-то на лежащем перед ней листке бумаги и вновь устремляет взгляд на меня. — Какова цель вашего визита ко мне, Эрика? Что на данный момент вас беспокоит? Получив именно тот вопрос, в ответе на который могу вылить весь свой внутренний протест, встречаюсь с ней глазами и стараюсь не звучать излишне язвительно. — На самом деле я не вижу повода для визита к вам. Это было не мое желание. Разве я похожа на человека с неустойчивой психикой? — А почему вы считаете, что визита ко мне обязательно нужно иметь проблемы с психикой, Эрика? — мягко вопрошает доктор Эшби. — Психотерапевтическая консультация не всегда предполагает наличие видимых психических отклонений. В современных условиях жизни человек подвержен стрессам, которые, как известно, имеют свойство накапливаться. Вы ведь наверняка слышали о процедуре «детокс», включающий так называемые разгрузочные дни? На этот вопрос я невольно киваю, потому что последние два года Кристин проповедовала этот самый детокс, уверяя, что таким образом продляет свою молодость. — Эмоциональный детокс не менее важен, нежели телесный, — продолжает женщина. — потому что гармония с собой имеет важнейшее значение для здоровья. Не нужно видеть во мне врага, пытающего взломать ваши мысли, пытаться навязать свое мнение или давать советы, Эрика. Я здесь для того, чтобы помочь вам найти ответы самой, при вашем на то желании. И, разумеется, все сказанное останется абсолютно конфиденциальным. Ее размеренный тон и открытость во взгляде ломают возведенные мной защитные барьеры из отторжения и непринятия. Кусаю губы и отвожу глаза в сторону, борясь с искушением поддаться желанию довериться ей. Из последних сил сражаюсь с собой, чтобы не дать Кейну победить, в очередной раз проваливаюсь. Давно ли я разговаривала с кем-то просто так? Без риска услышать слова осуждения, или получить поучительный совет, как мне на самом деле нужно поступать. Помолчав несколько секунд, я поднимаю глаза на женщину и, мысленно приняв поражение, признаюсь: — Думаю, мой знакомый захотел, чтобы я пришла к вам, потому что несколько дней назад меня похитили и держали в плену. Я замолкаю, ожидая увидеть в глазах женщины вспышки удивления, но вместо этого вижу взгляд, полный сочувствия. — Мне очень жаль, что вам пришлось это пережить, Эрика. Я не буду говорить, что понимаю, каково вам было, но, основываясь на опыте работы с людьми, побывавших в схожих ситуациях, могу предположить, что это стало большим стрессом для вас. И пусть доктор Карен Эшби не сказала ничего особенного, но отчего-то в носу начинает щипать, и я предпринимаю попытку замаскировать неожиданную слабость подобием саркастичной улыбки. — Было и, правда, страшновато. — Я заранее прошу прощения, если сделаю вам больно своим вопросом, Эрика: скажите, вы пострадали физически? Я опускаю глаза в колени, чтобы скрыть набежавшие слезы, и быстро мотаю головой, чтобы опровергнуть ее предположение, а заодно не позволить картинам того, что могло случиться, вновь просочиться в голову. — Нет. Меня не насиловали и не били, ничего такого… но мне все равно было очень страшно… — Чего вы боялись Эрика? Я хочу сказать, что больше всего я боялась собственной смерти и того, что меня могли изнасиловать, но слова словно утопают в горле, перебиваемые мыслью о другом страхе, который я не в силах озвучить. — Эрика, с вами все в порядке? — тихо спрашивает женщина в ответ на затянувшееся молчание. — Может быть, хотите выпить воды? Я кручу головой и продолжаю разглядывать бежевый трикотаж своих спортивных штанов, пока сердце колотится так мучительно быстро, что меня тошнит. — Там, в плену, я больше всего боялась, что меня убьют, а никому не будет до меня дела… — шепчу, чувствуя как слезы начинают нещадно литься из глаз. — у меня никого нет, кроме брата, но он почему-то так за мной и не пришел. И я думала, что Кейн… он тоже не придет. И я поняла, что ничего в жизни не добилась…и рядом нет человека, которому я была небезразлична… там я вдруг поняла, что у меня ничего нет. И неожиданно для себя самой вся горечь утрат в моей жизни сливается в один большой ком, и начинает так сильно давить на грудь, что она трескается под его тяжестью, и я начинаю громко рыдать. Оплакивать кончину мамы, алкоголизм отца, предательство брата и равнодушие Кейна, и даже то, что за свои двадцать три года так и не попала в Диснейленд в Анахайме. Сквозь плотную стену своего плача, чувствую на себе сочувственные руки, гладящие меня по голове, и повинуясь эмоциональной буре поднимаюсь на ноги и оказываюсь в теплом кольце объятий незнакомой мне женщины. — Я просто хочу, чтобы в мире был хотя бы один человек, которому я была небезразлична, — всхлипываю, крепче стискивая кремовую ткань блузки. Женщина дожидается, пока мои рыдания стихнут и, не размыкая объятий, произносит: — То, что вас заставили ко мне прийти, дает надежду, что такой человек все же есть. Я горько усмехаюсь сквозь остатки слез и кручу головой, чтобы отбросить свои очередные наивные чаяния. — Я так не думаю. Очевидно, удостоверившись, что плакать я больше не собираюсь, Карен Эшби отстраняется и смотрит на меня с теплотой во взгляде: — Не хочу хвастаться, Эрика, но, думаю, сейчас будет уместным сказать, что попасть ко мне на прием не так просто по причине того, что запись строго распланирована на месяцы вперед и включает в себя имена небезызвестных людей Нью-Йорка. Однако, сегодня ты здесь, именно у меня, а не любого другого специалиста на Манхеттене с менее разгруженным расписанием. Пытаясь проникнуться смыслом этих фраз, я стираю последнюю катящуюся слезу и заглядываю ей в глаза: — Вы думаете, что Кейну до меня не все равно? — Как я уже говорила, Эрика, я здесь не для того, чтобы что-то утверждать. — без тени улыбки отвечает женщина. — Я лишь хочу помочь тебе найти ответы. |