Онлайн книга «Гаврюша и Красивые. Два домовых дома »
|
– Ай, молодая, красивая, дай погадаю! – ухватила её сзади за рукав толстая цыганка, плотно закутанная в павловопосадский платок и сверкающая длинной красной юбкой из-под короткого полушубка. – Отстаньте! – Глаша вырвалась и ускорила шаг. – Ай, девушка милая, нельзя так старшим грубить! Лучше ручку позолоти, я тебе сразу скажу, чем твоё сердце успокоится! – Цыганка не отставала, подобрав юбки и переходя на бег. – Да нечем мне ручки ваши золотить! Денег нет! И не дам! – Куда же ты денешься?! – Наглая цыганка перегородила ей дорогу, раскинув руки. Внезапно рядом с ней возникли три маленьких цыганёнка, которые согласно кивали и с упрёком смотрели на Глашу, одновременно окружая её и пресекая пути к бегству. – Ай, такая красавица, а неправду говорит! – поцокал языком самый старший цыганёнок. – Ручку, говорит, позолотить нечем, а сама золото на голове носит! – Да-да, на голове у неё золото! Вон сколько золота! Вон как блестит! Через шарф блестит на солнце, сверкает! – поддержал цыганёнок помладше. Самый маленький просто кивал и угукал, подпрыгивая на месте. Глаше показалось, что он ещё даже не научился говорить, но уже помогал маме и старшим братьям с бизнесом. – Ай, как блестит твоя корона, красавица! Такую драгоценность так просто не спрячешь! Отдай корону! Я ж мать, мне нужнее! Снимай давай! А я тебе про твою жизнь всю правду расскажу! – быстро затараторила цыганка, засучивая рукава. – Да не снимается она! – Ай, опять обманываешь! – пристыдила её цыганка. – Как это не снимается! Должна сниматься, раз ты её надеть смогла! Щас всё снимем! Она потянулась рукой к Глаше, пытаясь ухватиться за обруч. Глаша попятилась, но, оглянувшись, увидела за своей спиной ещё трёх подоспевших цыганок с совершенно бандитскими выражениями лиц. – Ну вот и попалась, красавица! – зловеще улыбнулась толстая цыганка. – Будет тебе урок – нехорошо старших обманывать! – Давай, Ляля, снимай с неё золото, и пошли, холодно! – донеслось сзади. Цыганка снова потянулась к обручу, но, как только её пальцы дотронулись до блестящего металла, она с воплем отлетела в сторону. Зажмурившаяся Глаша даже не сразу поняла, что произошло, и только потом почувствовала, как нагрелся обруч. Она осторожно открыла один глаз и увидела валяющуюся в сугробе цыганку, ногами вверх, в окружении перепуганных детей. – Током бьётся! Не снимается! – пояснила толстая Ляля, отплёвываясь снегом. – Я же сказала, что не снимается! – Снимается, красавица, снимается! Снимем! Пока толстуха вылезала из сугроба, все остальные цыгане словно по команде дружно бросились на Красивую. Та невольно зажмурилась, но над её головой громыхнул компактный взрыв, и тёток в цветастых юбках раскидало по периметру. – Не подходи, хуже будет, – честно пискнула Глаша. Толстуха Ляля встала и, заискивающе улыбаясь, ухватилась за ремешок Глашиной сумки, но остальные цыганки и маленькие цыганята уже опасливо стояли в сторонке. – Ай, резвая девушка, мы сейчас с тобой в табор поедем, все вместе, там снимем! У меня сын знаешь какой мастер?! Кузнец! Он всё снимет! Клещами разрежет, пилой распилит, в печи расплавит! А тебя, красавицу, замуж возьмёт! – Отстаньте уже! – грозно рявкнула Глафира, выпрямляясь во весь рост. – Или ещё раз хотите током получить?! – Ай нет, красавица, не хочу! – замотала головой цыганка. – Но хоть что-нибудь дай, голодным детям на молоко, а? Красивая-младшая молча вырвала сумку из рук толстой Ляли и решительно пошла в сторону метро. Цыгане свистели вслед, стыдили, уговаривали, но преследовать уже не рискнули. У любой станции всегда дежурит полиция, которая с такими вымогателями особо не церемонится. Девушка спокойно доехала до нужной станции, забившись в угол полупустого вагона, ей даже удалось почти не привлекать к себе внимание по дороге от метро до института, так что Глаша уже расслабилась и надеялась, что все неприятности закончились. Но, увы, они только начинались, ведь, войдя в институт, ей пришлось снять спасительный шарф с головы, и чудесный обруч Сунь Укуна ярко заблестел, освещаемый зимним солнцем из высоких институтских окон. – О, Красивая, а ты чего это сегодня, в короне, что ли? – Зазналась наша Глаша, корону напялила! – А дай поносить, может, я тоже весь из себя король? Глаша забежала в женский туалет и прилипла к зеркалу. Ужас! Вся растрепанная, ведь волосы под волшебным обручем расчесать нельзя. Девушка попыталась кое-как поправить причёску руками. Не особо вышло, но хоть что-то, уф… – Ну что, Красивая, совсем звезду словила? – В зеркале за спиной показалась ехидно улыбающаяся стерва Алёна. – Совсем ты, Глашенька, страх потеряла-а… Старшая сестра Егора подняла глаза к потолку, раздражённо буркнув: – Алёна, отстань, у меня голова болит. – Неужели? А корона у тебя что, лечебная? Магнитная, как браслет у моей бабушки? Ты не забыла, к кому мы сейчас на консультацию пойдём? К Петрову. А Петров у нас кто? За-ну-да-а-а… – счастливо протянула девушка. – Ох и устроит же он тебе за твою корону! Прынцесса… Ха! – Отстань! – А то что? – хищно осклабилась блондинка Алёна. – Опять натравишь на меня своего маленького человечка из сумки? – Нет у меня никакого маленького человечка, – стараясь сохранять спокойствие, ответила Глаша Красивая. – И не было. Никогда. – Конечно, не было, – согласилась её одногруппница. – Загипнотизировала меня и думала, я поведусь, да, Красивая? Любой дурак знает, что маленьких человечков не бывает! Где ты этим дешёвым фокусам научилась? У цыган? Глаша поморщилась, вспомнив недавнюю встречу с цыганками, и, резко развернувшись, прорычала: – От-ва-ли! Она набросила ремень сумки на плечо и вышла в коридор. Её доставучая подруга что-то ещё кричала вслед, но девушка просто махнула рукой и пошла в аудиторию. Надо сказать, Алёна была, конечно, дурой и стервой, но преподавательский состав знала неплохо. В общем, всё пошло как по сценарию… – Глафира Красивая, вам… э-э-э… корона не жмёт? – встретил её вопросом экзаменатор Пётр Петрович Петров. В напряжённой аудитории сразу послышались смешки. Глаша, скрипя зубами, села за стол. – А она у нас теперь принцесса! – крикнул кто-то с заднего ряда. – Нет, королевна! – Принцесс тут нет, – возразил преподаватель. – Снимайте это с себя… э-э-э… немедленно! – Я не могу это снять, извините, – покраснев как свёкла, ответила Глаша. – Что значит… э-э-э… не можете?! – удивился Пётр Петрович, широко раскрыв глаза. – Вы срываете мне консультацию, Глафира. Немедленно снимайте ваше… э-э-э… украшение, и давайте приступим к консультации и обсудим предстоящий экзамен. |