Книга Любовь с прицелом, страница 42 – Владимир Колычев

— Был еще Артем, с которым ушла Лида, — проговорил Родион.

Васюхин кивнул. Дескать, да, я прочитал твое объяснение, проанализировал его и даже принял меры.

— Но что там за история, не знаю.

— Надо узнать.

— Как?

— Дело не в самой истории, а в Каретниковой и в этих вот людях, — Васюхин ткнул пальцем в фотографию Вакулы.

— Понятно, что они не простые.

— И работают они… — замялся Васюхин. — Э-э, я бы сказал, что они замечены в связях с одним важным лицом, возможно, даже персоной государственного значения.

— А поконкретней?

— Конкретной информацией владеют определенные инстанции. — Васюхин глянул под потолок. — Да тебе и не нужно в это вникать. Просто если вдруг Каретникова даст о себе знать, ты должен будешь сообщить об этом мне.

— Это само собой, — сказал Родион.

Он не сомневался в том, что продолжает любить Лиду. Но если она жива и стоит на стороне зла, то щадить ее он не станет. При всем своем неуважении к подполковнику Васюхину и прочим начальникам.

— А еще лучше вникнуть в ситуацию изнутри. Кто такой этот Вакула, с кем он контактирует.

— Чьи заказы исполняет.

— Очень может быть, — сказал Васюхин.

— Кто-то же заказал Питона.

— Кто?

— Не знаю. Скажу только, что Лида могла погибнуть в перестрелке с его людьми.

— Мы не располагаем информацией о ее гибели.

— Ну, море глубокое. Оно умеет хранить тайны.

— Да, все возможно. Но если вдруг Каретникова заявит о себе…

— А почему она должна заявить о себе? — не постеснялся перебить подполковника Родион.

Следствие по делу об убийстве Гренделя и Полевая продолжалось. Проскурин из числа подозреваемых не вычеркнут. А то, что из-за Питона не привлекли, так это только потому, что дела нет. А так навешали бы на него собак. Что такого сделал Родион? Питон, Грендель, Полевай — ядовитые гнойники на теле общества. Радоваться надо, что их вырезали. Но все почему-то воротили от Родиона нос. Он вроде бы находился среди своих, но чувствовал себя прокаженным.

— Ну мало ли. — Васюхин отвел глаза в сторону.

Родион грустно вздохнул. Ну да, все думают, что у них с Лидой был роман. Родион шел у нее на поводу, значит, он предатель. А парень всего лишь свалял дурака. По своей простоте, по молодости. Да и обида на того же Васюхина сыграла не последнюю роль. Никто из своих не поддержал его, не протянул руку помощи. А он как дурак!.. Лида так и сказала, что не мент он, а телок на веревочке.

— С Гренделем что? — спросил Родион.

— Что с Гренделем? — не понял Васюхин.

— Каретникова не в нашей компетенции, а Грендель — в нашей. Я понимаю, что его нет, но кто-то же за него остался.

— Кто?

Родион пожал плечами. Не стал он сдавать Таю и об убийстве Мобилы умолчал. Сначала просто забыл об этом эпизоде, вернее, выпустил его из виду, а когда хватился, не захотел обращать на него внимания. Слишком уж косо смотрел на него майор Шпарков.

— Не знаю. Возможно, Питон прибрал все к рукам. Он для того и внедрял Полевая.

— Ни Полевая нет, ни Питона.

— И то, если верить Проскурину, — наконец-то подал голос Шпарков.

— Питон жив, — с усмешкой проговорил Родион.

— Не исключено.

— Только зовут его Антон. Фамилии, к сожалению, не знаю.

Вряд ли Антон решил вернуться к покойному Питону, но братки могли поймать его, прямо как сбежавшего кролика.

— Ну да, двойник. — Шпарков иронически хмыкнул.

Родион уныло глянул на него. Не верит ему Шпарков. Ну да, он же величина в звании майора, а Родион — всего лишь ничтожество, сержант. Что он знает о жизни? Этот мальчишка может только ошибаться в ней. Без надежды на подсказку. Кошка бросила котят, пусть они там как хотят.

— Не было никакого двойника. И Питона не было. Выдумал я все! — Обида в Родионе уже не говорила, она кричала.

— Ну все, хватит, не кипятись. — Васюхин с укором глянул на него. — Насчет Питона мы тебя услышали. Против Каретниковой примем меры. Если она жива. А если нет, ну и черт с ней!

— А со мной?

— Ну, обратно внедрить мы тебя, сам понимаешь, не можем, — в раздумье проговорил Васюхин. — Да оно уже и не нужно.

— Вообще-то, я просился на оперативную работу, — напомнил ему Родион.

— А разве ты не помощник оперуполномоченного?

— Обещали повышение.

— А ты заслужил? — спросил Шпарков.

Родион кивнул, угрюмо глядя на него. Не заладилось у него со службой, не будет ему больше доверия, а раз так, то и пытаться не надо.

— Я все еще в отпуске? — спросил он.

В ответ Шпарков лишь усмехнулся. Кому здесь нужен какой-то там сержант Проскурин? Вот если бы у него папа со связями был, тогда другое тело. В этом случае он спокойно сидел бы в теплом кабинете, в мягком кресле и рисовал красивые статистические отчеты. Звездочки исправно падали бы на его погоны одна за другой.

— Я могу идти?

— Да, будь дома. И если вдруг появится Каретникова… — Васюхин не договорил, махнул рукой.

Действительно, какое ему дело до какой-то там Каретниковой? Наркотиками она не торгует, а заказными убийствами занимается совершенно другое управление. Питон тоже малоинтересен, поскольку не входит в зону ответственности. Никому ничего не нужно, и Родиону здесь ловить нечего. Тем более что на гражданке всегда можно себя найти, было бы желание.

Домой Родион возвращался в расстроенных чувствах, даже не оглядывался. Кто мог за ним следить? Кому он, к черту лысому, нужен?

Но оказалось, что за ним следили. Он зашел в троллейбус, и кто-то тронул его за плечо. Парень повернулся и оторопел. Лида! Стоит и улыбается как ни в чем не бывало. Разве что глазки бегают. Очки на ней солнцезащитные, но все равно видно, как она сканирует пространство вокруг себя, опасается чего-то, причем не зря.

Волосы у нее распущены, губы сочно накрашены, платье облегающее, туфли на коротком каблуке, чтобы на ногах при ударе легче держаться. А под подолом платья наверняка ждет своего часа пистолет.

А у него только финка, купил себе новую, взамен утраченной. Ну да, привык он всегда держать под рукой нож.

— Ты?!

Родион понимал, что Лида предала его, осуждал ее, даже думал о том, чтобы отдать в руки правосудия, но все же больше обрадовался, чем огорчился. У него что-то не возникло желания хватать ее за руку.

— А поцеловать? — спросила она.

Он приблизил губы к ее уху и прошептал: