Книга В паутине чужих заклинаний, страница 59 – Бронислава Вонсович

Недорогие керамические горшки продавались в лавке поблизости. Я сначала хотела взять на вырост, но представила, как там будет торчать этот одинокий потоптанный листик, и взяла посудину поменьше. Вырастет — заменим, а в этот посадим что-нибудь другое.

Лист, оказавшийся в земле, приободрился и даже выглядел более зеленым, чем раньше. Раствором я полила растение, а колбу из-под него тщательно вымыла — вдруг действительно пригодится. Кто там этих менталистов разберет — просто так он сказал или видел что-то, нам недоступное?

В офис и обратно я сходила дважды, а потом вернулся Дитрих. Услышав, как в замке проворачивается ключ, я сначала испуганно вздрогнула, настолько непривычен оказался этот звук, но сразу же успокоилась и пошла встречать мужа.

— Я почему-то думала, что ты придешь поздно, — сказала я сразу после поцелуя.

— От того, что я сегодня просижу до полуночи, ничего не изменится. А вот если я приду домой пораньше, многое может измениться. — Не успела я потянуться к нему за новым поцелуем, как он невозмутимо продолжил: — Смогу получить необходимую информацию. Вернер при тебе ни разу не говорила о том, что кто-то предлагал купить у нее книги по запретной магии?

— Нет, — удивилась я. — Разве о таком будут рассказывать? Это же незаконно.

— Легально купить, — пояснил Дитрих. — С регистрацией во всех нужных местах. В Совете Магов и где там еще положено.

— Нет, — качнула я головой, — при мне она о таком не говорила, или я об этом не помню.

Вероятность стирания в моей голове чего-то нужного все так же была высока, пусть Карл утверждал, что стертое для меня неважно. Это тогда оно было неважно, а сейчас очень даже, просто жизненно необходимо. И если принять, что Штефан замешан в смерти Вернер, то ему очень удобно было стереть не просто кусок диалога, а тот, что был для него опасен. Я представила, как он втайне от меня лазил по моей голове, и меня затошнило от отвращения. Нет, не зря ментальную магию запрещено использовать…

— Понимаешь, Линди, — вздохнул Дитрих, — сегодня я разговаривал с инорой, которая сейчас вместо Вернер на кафедре, так она сказала, что Вернер как-то в сердцах бросила, что некий инор ей уже надоел своими просьбами продать. Причем не одну книгу, а все, что у нее были. И цену предлагал неплохую. Еще она сказала, что инор на хорошем счету у Совета и ей странна такая зацикленность.

— При мне она ничего такого не говорила, — повторила я. — Я бы запомнила. Я даже не знала, что у нее есть книги из этого списка. Более того, я даже не знала, что их можно хранить дома. Если бы она что-то такое сказала, я бы непременно запомнила и это уж точно не казалось бы мне неважным. А что еще говорила наставница про этого инора?

— Говорила, жалеет, что прислушалась к его словам. Но опять таки, про это было сказано непонятно.

— То есть даже примерно, о ком речь, сказать нельзя?

— Вряд ли речь шла об Эггере, — поморщился Дитрих. — Если бы он столь настойчиво пытался у нее купить книги, то его утверждение, что он не встречался с Вернер, было бы легко опровергнуть. Более того, ему и смысла покупать не было — такими практиками он не занимался ни по работе, ни ради развлечения.

— Ты же говорил, что найденная у него книга представляла для него интерес?

— Да, пожалуй, из списка книг Вернер она единственная, что хоть как-то могла его привлечь. Но она не является библиографической редкостью, при желании можно было достать и изучить, никого не убивая. Более того, поскольку Вернер — дама одинокая, Эггеры скорее всего унаследуют после нее все имущество.

— Если нет завещания…

— Пока не нашли.

Богиня, что за нелепая ситуация! Мы только что поженились, а я держу мужа в прихожей и разговариваю с ним о завещании, запрещенных книгах и убийстве, пусть даже это убийство напрямую меня касается и у меня осталась еще масса невыясненных вопросов. Но Дитрих же наверняка устал и голоден? Одними поцелуями сыт не будешь.

— Что тебе приготовить на ужин? — спросила я.

— Может, пойдем куда-нибудь? — предложил он.

Но было хорошо заметно, что идти ему никуда не хочется — очень уж усталым он выглядел. Нет уж, пусть посидит, отдохнет. А я его пока порасспрашиваю.

— Мне в удовольствие для тебя готовить, — ответила я. — Особенно если ты посидишь со мной на кухне.

— Посижу, — усмехнулся он, притянул меня к себе и поцеловал.

Появилось желание забыть про все и переместиться туда, где нашла место вторая подушка в свежей наволочке. Подушки нам сейчас не слишком нужны, но вот кровать будет в самый раз. Но Дитрих меня отпустил, и пришлось выполнять обещанное — идти готовить ему ужин.

В кухне он сразу заметил многострадальный фикус в новеньком горшочке, по которому сразу и щелкнул. Щелчок выдался резким и неожиданным, но фикус даже не вздрогнул — после сидения в нашем офисе ему уже ничего не страшно.

— Смотрю, не зря этот тип корешки отращивал. Удалось ему таки занять место в твоей квартире. Самое хорошее выбрал, солнечное…

— Так ты на подоконник и не претендовал, — заметила я. — Хочешь с ним поменяться?

— Ничего себе! — возмутился он. — Только поженились, а жена уже пытается заместить меня в постели всякими странными зелеными проходимцами, да еще и в горшках…

— Ты сам захотел на подоконник. Самое солнечное место как-никак, — поддела его я.

— Для меня самое солнечное место — рядом с тобой. С тобой я и на подоконник согласен переселяться.

— Мне кажется, там слишком мало места для двоих, — заметила я, с трудом сдерживая рвущийся смех, — давай уж оставим подоконник фикусу, а нам пусть будет кровать?

— Ладно, — легко согласился муж и уселся на табуретку. — Порезать что-нибудь?

Я выдала ему кусок мяса и милостиво разрешила мне помогать.

— Ты не веришь в виновность Штефана? — вернулась я к разговору об убийстве.

— Нет, мне кажется, его подставили.

Упоминание моего бывшего жениха привело Дитриха в плохое настроение, но это отразилось лишь на скорости нарезки мяса — разделывал он вырезку с таким видом, словно мстил ей за что-то.

— Зачем?

— Хороший вопрос, — пробурчал он. — Но ответа на него я не знаю. Уверен, он будет равносилен ответу на вопрос, кто.

— Странно как-то… Если инору Вернер убили, — попыталась рассуждать я вслух, — и сделали это из-за ее книг, то то, как велось расследование вначале, должно было убийцу удовлетворить. Не убили же ее, чтобы обвинить во всем Штефана? Слишком много времени прошло…

— Возможно, были уверены, что Сыск сам на него выйдет?

Дитрих подвинул ко мне доску с мелко нарубленным мясом и потянулся за луком. Лук я к нему подвинула с превеликим удовольствием — переложить столь неприятное занятие на широкие мужские плечи, почему нет?