Онлайн книга «Пепел книжных страниц»
|
Нина, сунув кучеру еще одну купюру, вышла, а тот, озираясь, спросил: — Сударыня, уже темнеет, не советовал бы я вам тут совершать променад. Эта местность лихая, не для приличных, богато одетых дам… Нина, дав ему еще одну ассигнацию (гулять так гулять — за счет Бетси Тверской и в особенности ее мужа-князя), попросила кучера подождать ее на соседнем перекрестке, а сама подошла к дому. Тяжелая черная дверь, через которую проследовали рыжебородый и его дружки, была заперта. Нина отметила, что и все окна была наглухо задраены — прямо бандитский притон, не иначе! Она прошла под арку, которая вела во внутренний двор, увидела еще одну дверь, без надежды дернула ее — и та открылась. Ликуя, Нина быстро прошла в маленький коридорчик, в котором пахло чем-то затхлым и плесневелым. Она увидела лестницу, которая уводила наверх, и услышала доносившиеся оттуда мужские голоса. Подойдя к лестнице, Нина ступила на нее — и лестница предательски скрипнула. Нина, чье сердце ухало, как молот по наковальне, поставила вторую ногу на другую ступеньку, та заскрипела еще отчаяннее — и вдруг кто-то схватил Нину за плечо. Девушка, приглушенно вскрикнув, обернулась — и увидела, что за ней стоит мужчина в черном пальто, с суровым выражением лица. Это был доктор Дорн. — Вы? — произнесла Нина и, понимая, что доктор Дорн, ее доктор Дорн, не может узнать ее, откинула вуаль. — Это вы? Доктор, практически такой же, как и во время их встречи в Скотопригоньевске, пожалуй, только седины в волосах и чеховской бородке немного прибавилось, был поражен не менее ее самой и, отпуская руку с ее плеча, проронил: — Нина Петровна! Может ли это быть? Что вы тут делаете? Нина, оттолкнув руку доктора, хотя он уже больше не сжимал ее плечо, зашипела: — Позвольте спросить: а вы? Сверху раздался грубый мужской голос: — Это ты, Шрам? Послышались шаги, и доктор подал толос, не менее грубо ответив: — Нет, Шрам к зазнобе своей поперся. Это я, Хирург! — А, ты, Хирург! Ну, подымайся, подымайся! Хорошо, что пришел. Побалакать надо. Только дверь на замок закрой… — Лады. Сейчас поднимусь, дай минутку, чтобы снег отряхнуть… Нина шепотом саркастически заметила: — Хирург! Ну да, доктор Дорн, как низко вы пали! Вы — пособник жутких преступлений, убийств, якшаетесь с бандюганами, для них свой в доску. Да и сам бандюган! Надо же, Хирург! Доктор Дорн, пристально посмотрев на нее, произнес: — Для объяснений сейчас не время. Скажите, где я могу найти вас, и… — И ночью ваши люди, а может, и вы сами перережете мне горло? Нет уж, благодарю! Доктор, вздохнув, произнес: — Нина Петровна, вам надо уходить. Оставаться здесь для вас крайне опасно… Нина, спустившись со ступенек на грязный пол, заявила: — Я уйду, пока вы и ваши дружки меня не убили. Кстати, вы на мой вопрос так и не ответили — откуда вы тогда, в Скотопригоньевске, могли знать и о Шерлоке Холмсе, и о дьяволовой ноге? Доктор молчал, а Нина, открывая дверь во внутренний дворик, сказала: — Понимаю, сказать вам в свое оправдание нечего. А я подозреваю, что вы не только владелец «Книжного ковчега» в Скотопригоньевске, но и ходок по порталу туда-сюда. И что вы, как и я, сами из другого времени, а в литературное прошлое проникаете, дабы обтяпывать крайне прибыльные криминальные делишки. Это ведь так? Сверху донесся рев: — Хирург, ну что ты там, заснул, что ли? Давай, не тяни, топай к нам! Тут новое дельце наклевывается, причем такое прибыльное… Доктор Дорн наконец встрепенулся. — Нина Петровна, я все вам расскажу, но не здесь и не сейчас… — Конечно, это так! — заявила с горечью Нина, выходя прочь. — Заговариваете зубы, а это вы, милейший, прекрасно умеете, по Скотопригоньевску знаю. Но в этот раз не выйдет. Учтите, всей вашей банде скоро конец! Идите, вас ждут ваши компаньоны! Доктор Дорн вздохнул: — А о судьбе Илюшечки Снегирева вам знать ничего не хочется? И кстати, у меня до сих пор остался ваш скотопригоньевский зонтик… Нина, которой ужасно хотелось узнать о дальнейшей, после ее ухода обратно, жизни Илюшечки, поняла, что это жалкая попытка удержать ее, переборола искушение продолжить разговор с этим бандитом, выбежала из мрачного дома, а минуту спустя, сидя в ждавшей ее пролетке, неслась к дому Анны. И успела как раз вовремя — едва она через черный вход зашла в особняк, как двери гостиной распахнулись, и оттуда выплыла смеющаяся и крайне довольная Анна. Нина, уже снявшая манто, шляпку и сережки, прятала за спину руки: на одной из них красовался рубин Анны. — Ах, Нина, где же ты была? — Спала, Анна Аркадьевна. Уж извините, что-то в сон потянуло… Старая Анна уделала бы ее за то, что лентяйничала, в два счета, а вот новая Анна, только улыбнувшись, сказала: — Сон — это вещь полезная, Нина. Проводи моих гостий… Нина, пряча руки за спиной, наконец сумела стащить кольцо, а потом и перчатки, сминая их и пряча под фартук наряда горничной. Смеющиеся аристократки вышли в холл. Анна, принюхавшись, строго заметила: — Ты что, пользовалась моими духами, Нина? Нина пристыженно кивнула, рассчитывая на милость новой Анны, и та произнесла: — Ах, забирай их себе, у меня все равно от них сенная лихорадка! Одна из дам подхватила: — И как жена цесаревича их только вообще использует? Вот на ее бы месте… — Ты, ma chérie, увы, никогда не будешь на месте жены наследника престола российского! — прервала Бетси Тверская, и дамы залились звонким смехом. Нина вздохнула: обошлось! Всю ночь Нина боялась, что к ней в комнату явится рыжебородый убийца с бородавкой меж глаз и перережет ей горло — ну, или сам доктор Дорн, у которого в преступном сообществе столичного Питера была кличка Хирург. Никто не явился, и на следующий день тоже. А потом состоялись девятидневные поминки по Аннушке, имевшие место в домике ее родителей где-то на Крестовском острове — и это тягостное мероприятие почла своим присутствием и Анна. Новая Анна, потому что старая наверняка бы не явилась, хотя горничную любила. Вернее, ценила как квалифицированную рабсилу. Впрочем, даже и новая не пошла на похороны, сочтя, что это уж чересчур. А вот на девять дней пожаловать соизволила. |