Онлайн книга «Выхода нет»
Сомер смотрит на Гислингхэма. – Вы как, сержант? Честно говоря, сомневаюсь, чтобы вы хотели ехать до Оксфорда с вонючкой. – Ладно, – нехотя соглашается Гислингхэм, потому что с этим не поспоришь; его мутит даже на расстоянии трех футов от констебля. – Я поеду за вами. Только давай не очень долго. Мы и так достаточно времени сегодня потратили впустую. В отличие от экстерьера, интерьер «Лендровера» поражает своей чистотой. И это, по мнению Сомер, самое главное. И не только для офицера полиции, но и вообще для мужчины. А ведь мусор в машине можно найти даже у Фаули. Спустя десять минут они тормозят и сворачивают на дорогу, больше напоминающую сельскую колею. Невысокие деревья, вспаханное поле, проволочный забор. Вокруг нет и намека на жилье. – Вот почему я езжу на этой машине, – говорит Сумарес, когда они задевают борозду. – Чтобы проехать здесь зимой, нужен внедорожник. Крутая и неухоженная дорога продолжается первые сто ярдов, а потом деревья внезапно расступаются, и Сомер видит перед собой покрытую щебенкой площадку с несколькими белыми одноэтажными домами на краю. С одной стороны площадки заросший лесом склон спускается прямо к воде, а с другой стороны, которая гораздо ближе к ним, находится электростанция: громадные суровые железобетонные блоки и торчащая над ними труба. А где-то далеко за ней расположился нефтеперерабатывающий завод, по размерам напоминающий небольшой город. Металлические трубы с сигнальными огнями наверху. Низкие емкости для сжиженного газа, стоящие будто на гигантской шахматной доске. Шлейфы дыма на фоне неба цвета индиго. Сумарес выбирается из машины и присоединяется к ней. – Ну, и как вам все это? – Никак не могу решить, красиво это или отвратительно. – Я тоже. – Инспектор смеется. – И это одна из причин, почему я живу здесь. Излечивает меня от самоуспокоенности. Ну и, конечно, здесь очень дешево. Большинство людей считают все это недостойным видом. Когда он открывает входную дверь и нагибает голову, чтобы войти, Сомер понимает: то, что показалось ей тремя или четырьмя отдельными коттеджами, в действительности является одним. Кто-то – может быть, сам Сумарес – соединил их все в одно открытое пространство. Камины из камня, необработанные полы, зашпунтованные стены. Белое и оттенки серого. Бледные пятна других цветов. Зеркала в рамах из леса-топляка. – А мне здесь нравится, – говорит Сомер, неожиданно понимая, насколько она грязная. Сумарес занят тем, что включает повсюду свет. – Ванна там, сзади, – показывает он рукой. – Если захотите принять душ, то там есть полотенца, а я пока поищу что-нибудь, что вы сможете надеть. Все это похоже на дежавю – в скольких романтических сериалах Эрика видела подобную сцену, – но когда она через десять минут осторожно открывает дверь, на пороге лежит футболка. И она точно не принадлежит Сумаресу. Сомер, как может, приводит в порядок волосы и выходит из ванной. В одном из окон она видит Гислингхэма, стоящего возле машины и разговаривающего по телефону. Наверное, докладывает Фаули, как она лажанулась и что 200 миль они проехали впустую. – Закончили? – спрашивает Сумарес с другого конца комнаты. – Спасибо за футболку. – Она не моя, как вы, наверное, догадались. – Тогда спасибо вашей девушке. – Моей дочери. – Инспектор улыбается. – Если точно, то моей старшей дочери. Оливии всего десять, а вот Клаудиа почти такого же роста, как и вы. Или была такой, когда я видел ее в последний раз. – Красивые имена. – Выбор жены. – Он сардонически улыбается. – Она сказала, что я назвал бы их дочь А и дочь Б, будь на то моя воля. – А они далеко живут? – задает вопрос констебль, запомнив слова «в последний раз». – Ванкувер для вас достаточно далеко? Что-то в его лице заставляет ее прикусить язык. – Простите… я не хотела… – Пустяки. По крайней мере, для меня. Я скучаю по ним, хотя для них это великолепный шанс. Сам я вырос на острове длиной в двенадцать миль. И хочу, чтобы перед моими девочками открывались широкие горизонты. Он замечает, как Сомер переводит взгляд на окно и смеется. – Со всеми так – считают, что я говорю об острове Уайт; но речь идет о Гернси. Он гораздо меньше и гораздо дальше. – И как часто вы видите дочерей? – По «Скайпу» мы общаемся каждую неделю, – Сумарес пожимает плечами, – а раз в год, когда они приезжают, я превращаюсь в их папу-героя. И это работает. Конечно, не об этом я мечтал, когда они родились, но это работает. Раздается стук в дверь, и Сумарес открывает ее, чтобы впустить Гислингхэма, который демонстративно смотрит на часы. – Может быть, уже поедем? Он таращится на ее майку. На ней розовыми и синими блестками написано «Бейонсе». Эрика крас- неет. – Инспектор был так добр, что одолжил ее мне. – Это майка одной из моих дочерей, – беззаботно поясняет Сумарес. И это мгновенно заставляет Гислингхэма насторожиться. Потому что всего час назад он проверил – инспектор не носит обручального кольца. Возникает пауза, которая грозит превратиться в неловкость, а потом инспектор прочищает горло: – Если я еще чем-то могу помочь, то вы знаете, где меня искать. – Слишком много выпендривается, – замечает Гислингхэм, пока они идут к машине. – Правда? – Сомер снова краснеет. – Не знаю… Мне он показался вполне нормальным. Гислингхэма так и подмывает спросить, как Фаули отнесется к ее заигрываниям с чужим инспектором, но он вовремя останавливается. В конце концов, он же не знает наверняка, есть ли что-нибудь между ней и боссом. Да это и не его дело. И то, чем она занимается в частной жизни, – тоже. Без всяких вопросов. В то же время он никак не может избавиться от раздражения, а раздражает его то, что он раздражен, а еще больше раздражает то, что она видит, что он раздражен, и, наверное, думает, что это все потому, что она заставила его направиться на эти бесполезные поиски. Назад они возвращаются в полном молчании. * * * Запись телефонного разговора со Стейси Ган, 9 января 2018 г., 09:11. Разговор провела детектив-констебль Э. Сомер. С.Г.: Алло! Кто это? Э.С.: Меня зовут детектив-констебль Эрика Сомер. Вас переключили на меня, потому что я вхожу в группу, расследующую пожар на Саути-роуд. С.Г.: Понятно. Хорошо. Я видела ваше обращение. В местных новостях. И поэтому звоню вам. Э.С.: Вы знали Эсмондов, миссис Ган? С.Г.: Только ее. Саманту. Мы вместе занимались пилатесом [62]. Я никогда не знала, где она живет, и поэтому не поняла, что этот кошмарный пожар случился у нее в доме. А его я видела лишь однажды – ее мужа. Он забирал ее после занятия. Поэтому я узнала его по телевизору. |