Книга Наследство Лэндоверов, страница 68 – Виктория Холт

В ее говоре был легкий северный акцент, и он живо напомнил мне ту встречу в трактире, когда мы с Яго ждали, пока подкуют мою лошадь.

— О да, очень, — горячо ответила я.

— Вы что-нибудь выпьете, — сказала кузина Мэри, скорее, утвердительным, чем вопросительным тоном.

— Благодарю вас.

— Пройдем в зимнюю гостиную, — продолжала кузина Мэри. — Там уютнее.

Одна из служанок услышала, что мы вошли и заговорила:

— Приезжала миссис Лэндовер…

— Все в порядке, Бетси, — прервала ее кузина Мэри. — Мы успели ее перехватить. Принесите, пожалуйста, вина и домашнего печенья в зимнюю гостиную.

Мы сидели в гостиной, ожидая, когда принесут вино.

— Ваше лицо кажется мне знакомым, — заметила миссис Лэндовер.

— Так ведь мы уже встречались, — напомнила я. — Помните трактир, где вы остановились, перед тем как посмотреть дом?

— Ах, ну конечно. Вы были там с Яго, я вспомнила. Но вы так изменились. Тогда вы были совсем еще девочкой.

— Мне было четырнадцать лет.

— Вы очень выросли с тех пор.

— Все, кого я встречаю, говорят мне об этом.

— Раньше или позже, — философски заметила кузина Мэри, — это случается со всеми нами.

Служанка принесла вино. Кузина Мэри налила его в бокалы, а я обнесла всех печеньем.

— Так вы приглашаете нас на обед, — сказала кузина Мэри. — Звучит очень заманчиво. Я хочу, чтобы Кэролайн как можно скорее приобщилась к местной жизни.

— Мне ужасно хотелось познакомиться с мисс Кэролайн. Ведь мы, в конце концов, соседи. Неужели я видела вас всего один раз? Просто не верится. Вы мне кажетесь такой знакомой… хотя и сильно выросли. Вы должны посмотреть на моего малыша.

— О да. Кузина Мэри рассказывала мне о нем.

— Он славный мальчуган. Говорят, он пошел в Лэндоверов.

Она поморщилась.

— Я полагаю, — заметила кузина Мэри, — у него и от вас кое-что есть. Может быть, со временем он станет походить на вашего отца. Вот человек, к которому я относилась с большим уважением.

— Милый старый папа, — погрустнела Гвенни Лэндовер. — Как печально, что он умер, едва получив то, к чему стремился.

— По крайней мере, он успел получить это, — философски заключила кузина Мэри. — А как поживает ваш муж?

— Хорошо, благодарю вас.

— А Яго?

— У Яго всегда все в порядке. Он только что вернулся из Плимута. Ему очень хочется поскорее повидаться с вами, мисс Кэролайн. Он рассказывал нам, как хорошо вы проводили вместе время, когда вы гостили здесь в прошлый раз. Ему интересно, очень ли вы изменились с тех пор, и он надеется, что не очень.

— С нетерпением буду ждать возобновления нашего знакомства, — вежливо сказала я.

Она допила вино.

— Пора идти. Я заехала главным образом для того, чтобы пригласить вас. Значит, договорились? Удобно для вас в половине восьмого? Я не хотела устраивать большой званый обед, не будет никого, кроме нашей семьи. По-соседски, знаете ли. Яго сказал, что мы первые должны пригласить вас.

— Поблагодарите Яго от нашего имени, — попросила кузина Мэри.

Мы вышли с Гвенни Лэндовер во двор и подождали, пока конюх не помог ей подняться в седло.

Проезжая в ворота, она помахала нам.

Когда мы вернулись домой, кузина Мэри заметила:

— Она твердо решила установить с нами дружеские отношения.

— Мне тоже так показалось.

— И ей не терпелось взглянуть на тебя.

— Зачем?

— Она любит быть в курсе происходящего в округе. На редкость любопытная особа. Не может удержаться,

говорят, чтобы не совать свой нос абсолютно во все: зна ет, например, кто из служанок «гуляет», и догадывается о появлении ребенка, раньше чем будущая мать сама заподозрит что-нибудь. По словам наших слуг, она сплетничает со своими горничными. Слуги этого не одобряют. Они ждут от хозяев строгого соблюдения кодекса поведения. Гвенни — мы всегда так ее называем — не совсем соответствует их представлениям о жене помещика, как и ее отец не соответствовал установившемуся образу владельца поместья.

— Так вы думаете, ей хотелось посмотреть на меня?

— Она вообще любит бывать на людях, но я заметила, что на тебя она обратила особое внимание, да и ты, как мне показалось, проявила к ней интерес.

— Конечно, я хотела знать, на что похожа благодетельница Лэндовера.

— Ну вот, теперь ты знаешь. Она очень довольна собой — получила то, к чему стремилась.

— Значит, она удовлетворена своей сделкой?

— По-моему, это не вызывает сомнений.

— А он?

— Вот на это затрудняюсь ответить… Хочешь пойти переодеться? Советую тебе отдохнуть после ленча. У тебя все еще усталый вид. Вечером поговорим подольше. А к завтрашнему дню ты уже полностью придешь в себя.

— Да, — ответила я. — Желательно выглядеть бодрой на обеде у Лэндоверов.

— Это будет любопытно. Ты у них еще не бывала?

— Во всяком случае, не в качестве гостьи. Однажды Яго довольно поверхностно показал мне дом.

— Ну что ж, завтра тебя примут по всем правилам этикета. Ты получишь удовольствие — это я тебе обещаю.

Позже, у себя в комнате, я усомнилась в этом.

Следующую ночь я спала хорошо — сказалась накопившаяся за последнее время усталость. День прошел быстро. Утром мы ездили верхом, а кузина Мэри снова знакомила меня с поместьем. После ленча она отдыхала, а я, сидя в саду, читала, но больше старалась представить себе, как пройдет для меня сегодняшний вечер.

Одевалась я с большой тщательностью. Жаль, что Эвертон не было здесь и она не могла причесать меня. Мне так и не удалось добиться ее результатов. Она считала, что из-за высокого лба мне следует поднимать волосы вверх, к тому же такая прическа увеличивает рост. Я надела кремовое платье с облегающим корсажем и пышной юбкой, купленное в Париже к маминой свадьбе. Выбор этого платья был одобрен Эвертон, поэтому я считала его верхом элегантности. На прощание мама подарила мне свою изумрудную брошь. «Эта брошь, — провозгласила Эвертон, — очень идет мисс Кэролайн, а вам, мадам, она, право, ни к чему. Ваш камень — аквамарин, как мы всегда и считали».

Уверенная, что драгоценности теперь на нее так и посыплются, мама с легкостью рассталась с брошью… Эвертон была права: когда я ее надевала, мои глаза казались особенно зелеными.

Я посмотрела на себя в зеркало. Блеск моих глаз поразил меня — они прямо-таки сверкали, как у генерала перед сражением. Я должна была показать Полю, что он мне безразличен, что его корыстолюбивое поведение вызывает у меня презрение.