Онлайн книга «Рассказы о прежней жизни»
|
– Чай пьете, голубчики? – спросила она, не здороваясь. – А там, между прочим, теплоход пришел. – Ой, ну перестань ты разыгрывать, – заговорили остальные. – Не мешай… Вы не слушайте ее – она у нас хохмачка. – Ладно, – усмехнулась пришедшая, бросила в угол загремевшую куртку и попросила налить ей водки. Она выпила большую рюмку, дождалась, пока все снова успокоятся, и сказала ровным голосом: – Ну вот что: теплоход стоит на рейде, скоро уже отправится, по случаю штормовой погоды нигде останавливаться не будет – пойдет прямо на Корсаков… Что вы на меня уставились? Не верите – позвоните диспетчеру. И тогда началось наше жуткое бегство с Шикотана. Мы ворвались к тихому Пете и, всполошив его гостей, начали как попало запихивать в рюкзаки разбросанные вещи. – Быстрей, Ольга, быстрей! – нервничал папа. – Ах, обидно, без сувениров уезжаем. Главное – без крабов. Пьяненький Петя повис у него на плече и задушевно сказал: – Веришь мне? Я пришлю… Крабов пришлю, икру пришлю, лисьи шкурки… Напиши адрес. Папа поколебался секунду и оставил Пете все три бутылки спирта: пригодятся, мол, для обмена. Мы, конечно, опоздали. Плашкоут с пассажирами уже ушел к теплоходу, когда мы примчались на пристань. Паганель, как самый представительный, отправился на переговоры с диспетчером и скоро вернулся назад изумленный до остолбенения. Его пришлось даже слегка потрясти, чтобы он заговорил. – Во-первых, – сказал Паганель, нервно хихикая. – Во-первых, плашкоут еще один рейс делать не будет. Как только он отвалит от борта, судно поднимет якорь и уйдет. Во-вторых, никакой другой посудины нам дать не могут. Так что поздравляю. А в-третьих, знаете, что она мне сказала? Ждите, говорит, следующего теплохода. Вы представляете? Следующего! Как будто речь идет о троллейбусе. Нет, это потрясающе! Великолепное морское спокойствие! – И он опять захихикал. Дядя Коля сказал, что не видит причин для веселья. Вообще, трудно придумать более дурацкую ситуацию. Теплоход качается в трехстах метрах – ботинок, извините, добросить можно. И еще минимум часа полтора будет качаться. А мы до него, оказывается, не можем добраться. Чушь какая-то собачья! – Нет-нет, это, должно быть, недоразумение, – не поверил папа. – Сейчас занарядят какой-нибудь катер. Заведомо. – Держи карман, – фыркнул дядя Коля. Тут из темноты вынырнул протрезвевший сварщик Петя. – Хватайте вещички, – мигнул он. – Ребята знакомые на сайру идут – подбросят вас. Еле уломал капитана. Совращенный Петей капитан все еще переживал свою уступчивость. – Ну зачем я вас беру?! – рыдающим голосом причитал он. – Мне же на лов надо, паразиту… Ну, куда лезешь – молчи, я тебя спрашиваю?! Стой там, прыгай сюда!.. Сияющий, как новогодняя елка, сейнер медленно отходил от пустого причала. Один Петя стоял там, подняв плечи, и глядел нам вслед печальными добрыми глазами. Он вгорячах не успел одеться и теперь ежился в своем легком пиджаке. Мы, спохватившись вдруг, стали кричать: – Петя, милый, до свидания! – Спасибо за все! – Старик, мы напишем! Обязательно! – Да ладно, чего там, – махал рукой Петя. – Счастливо!.. Тайфун «Трикси» здорово раскачал море. Длинные пологие волны медленно поднимали сейнер на высоту пятиэтажного дома, а потом он долго опускался вниз, отчего к сердцу всякий раз подступал противный тошнотворный холодок. Теплоход был теперь совсем рядом. У борта его скрипел и хлюпал плашкоут, удерживаемый с одной стороны швартовами, а с другой – катером-буксировщиком. Капитан наш опять запричитал. По каким-то суровым морским законам он не мог подойти к теплоходу – то ли не имел права, то ли боялся разбиться. – Что делать будем, в семь бабушек?! – спрашивал капитан. Мы не знали, что делать, и помалкивали. Тогда капитан по рации спросил об этом же диспетчера. – Пересади их на «жучка», – ответила диспетчер. «Жучок» – маленький катеришко – болтался где-то поблизости. Обрадованный капитан выскочил на палубу и закричал в рупор: – Эй, на «жучке»! Подойди к борту – сними пассажиров! – Не подойду-у-у! – тоскливо донеслось с невидимого «жучка». – Расшибу-у-у-ся! – Да кого тебе там расшибать, кого расшибать-то! – сердился капитан. – Подходи, чтоб тебе потонуть!.. Мне на лов надо, я план государственный срываю! «Жучок» в конце концов подошел, о чем мы догадались по шварканью у борта. – Ну, прыгайте, что ли! – крикнули с него. Мы боязливо скучились на палубе, не понимая, куда же прыгать – за бортом был сплошной мрак. – Прыгай, мешочники толстозадые! – рявкнули сзади, и мы посыпались вниз, в темноту, ударяясь о какие-то железяки и ящики. – Все здесь, никто не промахнулся? – спросил Паганель и на всякий случай сделал перекличку. Папа сказал, что еще один такой прыжок он, наверное, не перенесет. Нервы не выдержат. Заведомо. Только он это договорил, как раздалась команда: – Эй, интеллигенция! Приготовьтесь прыгать – швартоваться не будем! «Жучок» ткнулся носом в деревянный бок плашкоута, матросы дружно гикнули – и мы, не чуя под собой ног, перемахнули с катера на плашкоут. – Вот это цирк! – охнул дядя Коля, хватаясь за сердце. – Всё?.. Или еще куда прыгать? Дядя Коля не зря спрашивал: на плашкоуте страшно что творилось. Его поднимало набегавшей волной, несло куда-то вверх, на самом гребне он чуть задерживался и, грохнувшись затем в борт теплохода, проваливался обратно в пучину. Все отъезжающие были давно на теплоходе, а все приехавшие – на плашкоуте, трап за ненадобностью подняли и теперь выгружали почту в большой веревочной сетке. – Бойся! – яростно орал на оглушенных пассажиров краснолицый матрос с вытаращенными глазами, сам хватал сразу по два чемодана и отшвыривал их, готовя место для почты. Он один что-то понимал в этой неразберихе, знал, куда бежать и за что держаться. – Что раскрылатились, как бабы?! – подскочил он к нам. – Давай на корму! Живо! Ругаясь чудовищными словами, матрос погнал нас короткими перебежками в конец плашкоута, туда, где борт теплохода был заметно ниже. – Потрясающе! – успел шепнуть Паганель. – Он же пьяный в дребезину. – Плевать, – ответил дядя Коля. – Трезвый бы здесь не выдержал – свихнулся. – Кто старшой? – спросил матрос на корме. Мы подтолкнули вперед Паганеля. – Лезь! – приказал матрос. |