Онлайн книга «Период распада. Триумф смерти»
|
– Это из-за температуры. Вам бы полежать… – Надо до темноты место найти, где укрыться можно будет, иначе не дойду. Чувствую, к вечеру накроет меня. – Давайте помогу встать, – Глеб подхватил старик под руку и помог подняться. – Угораздило же забрести! – чертыхнулся Каша, аккуратно ступая вперед. – Да кто же знал-то, – попыталась успокоить его Вика. – Здесь для них рай, сады давно уже никто не опрыскивает всякой химией, тепло… – И еды предостаточно, – съязвил Глеб, украдкой поглядывая на лежащие возле деревьев трупы. – Бр-р-р! Жуткое место! – не удержавшись, Вика тоже глянула в сторону мертвецов. – Давайте туда, – сказал старик, указывая направление движения. – Обогнем сад с правой стороны и выйдем на тропу. Там рядом железная дорога проходит, по ней нам будет по пути. Если не ошибаюсь, километра через полтора-два мост должен быть, возле него домик дежурного станции, там можно переждать ночь. Путники прошли вдоль сада, круто забирая вбок. Увязая в раскисшей грязи, вышли к гравийной дороге, уже изрядно заметенной, которой только густо разросшиеся по краям кусты не дали окончательно сгинуть в белой снежной вате. – Туда? – спросил парень, подрагивая от холода – здесь температура была на порядок ниже, чем в паучьей низине. Зачерпывая ноздреватый снег в ладонь и прикладывая к месту укуса, старик ответил: – Да. Надо поспешить, а то мозги кипят уже. Вышли к дороге. Редкий лесок, начавшийся было по пути, расступился в стороны и быстро кончился резким обрывом с неровными краями, на дне которого виднелась железная дорога. Едва не переломав шеи и ноги, путники спустились к ней и продолжили путь по шпалам, обходя выбившиеся из гравия плотные кустарники и колючки. Дорога уходила прямо вперед, к железнодорожному мосту, который был перекинут через узкую полоску реки, сдавленную по краям буйной растительностью. За рекой почти до самого горизонта тянулось мелколесье, и лишь вдалеке поднимался темный массив соснового бора. До станционной хибарки дошли из последних сил. Все изрядно замерзли, продрогли и едва переставляли ноги. Каша впал в странное оцепенение и оставшиеся триста метров уже не шел, его пришлось волочь на себе. Солнце давно зашло за горизонт, и на небе выглянула луна, когда Глеб наконец открыл дверь дома и втащил туда старика. – Уложи его, – переводя дыхание, произнес парень. – А я пока дров натаскаю. У него спички где-то были, поищи. Вика послушно кивнула. Старика уложили на сетчатую кровать. Возле дверей соорудили очаг из куска жести, зажгли небольшой костерок. Сухие щепки и вата, вытащенные парнем из перекрытия стены домика, загорелись быстро. А вот влажные ветки шипели и стреляли, не желая сдаваться огню. Наконец заполыхало. Слабые язычки заплясали над грудой углей, колеблясь, пропадая и появляясь вновь. Стало заметно теплее. – Как думаешь, выживет? – спросила Вика брата, поглядывая на дремлющего спутника. – Не знаю, – честно ответил Глеб. Подбросив дровину, выглянул в окно. Небо было темно-фиолетовым, яркие звезды казались очень близкими. Срезанная с одного бока белая луна молчаливо взирала сверху вниз, а освещенные ею кусты кидали на окно жуткие тени, и казалось, что это чьи-то черные руки пытаются выломать стекло и проникнуть внутрь дома. – Не знаю, – повторил парень. – Но не хотелось бы заночевать тут с покойником. – Вечно ты ерунду всякую мелешь! – проворчала сестра. – Смотри вон лучше за костром, чтобы не потух. – Не потухнет. У меня уж не потухнет! – парень подбросил еще веточек. – Слышь, Вика, поесть бы чего. Со вчера ничего не ели, на одной воде сидим. – Терпи, экономить надо, – Вика достала из кармана небольшой пакетик, в котором лежали сухари. Протянула пару штук брату. – Вот, держи. – Дай хотя бы пять! – больше по привычке начал торговаться Глеб, зная, однако, что затея эта бессмысленная. Кивнул на старика: – У него тоже вроде была пайка. Мясо вяленое. Давай… – Нет, – твердо ответила Вика. – Да я же просто… – Вот и молчи, просто. Глеб зевнул, похрустывая сухарем и, внимательно поглядывая на язычки пламени, сказал: – Ты поспи. А я покараулю. – Давай лучше ты отдохни, тебе нужнее. – Мелкая, возражения не принимаются! Глаза закрыла и живо сопеть в две дырочки! Я старше тебя, вот и слушайся тогда меня. Вика хихикнула, откинулась на скрипучем стуле, устраиваясь удобнее. – Как думаешь, родители видят сейчас нас? – Опять ты с этими причудами, – вздохнул парень. – Вик, они… – Я знаю, что мертвы. Но ведь души их сейчас на небе, и они смотрят на нас. – Нет никаких… – Глеб тяжело вздохнул, глянул на измученное лицо сестры, на ее растрепанные, давно не мытые волосы, которые так любил гладить отец, произнес: – Да, смотрят. И помогают нам. – Помогают? Каким образом? – А ты разве не поняла? Если бы не он, – Глеб кивнул на спящего старика, – сгинули бы мы в том паучьем логове. – Это точно, – кивнула девушка, улыбнувшись. Присмотрелась к спутнику: – Он вроде нормальный, Аркадий? Как думаешь? Уставший только сильно. – Он болеет, вот и вид такой. А так да, вроде нормальный. На соседа нашего немного похож, ну того, который на Солнечной улице жил, помнишь? – На деду Васю? – Ага. – Не похож. – А я говорю, что похож, тот так же разговаривал, с похожей интонацией. Да и лицо такое же. – Да тише ты, разбудишь! Давай уже, поспи, я посижу вместо тебя. Я выспалась, правда. – Цыц, сказал, малявка! Давай сама молчок и спать. – Ладно. Вика укуталась сильнее в одежду, закрыла глаза. – А помнишь, как отец приносил с работы всякие штуковины? – Малявка, чего тебе не спится? – устало вздохнул Глеб. – Надо отдохнуть. – Неохота спать. Поговорить охота. Парень повернулся к сестре, улыбнулся. – Ну, помню. – А мы играли в лабораторию потом с этими мензурками и колбочками. Интересно, его не ругали за то, что он с работы таскал эти вещи? – Не ругали, он сам мне рассказывал, что у них в корпусе можно было выносить без проблем пустые склянки. – А он не только пустые носил. – О чем ты? – не понял парень. – Я помню, он и полные приносил, с каким-то порошком, и коробочки еще разные. Я как-то раз тайком к нему в кабинет пробралась, посмотреть хотела. Открыла одну, а там пыль какая-то черная, я потом полдня чихала, еле нос отмыла. |