Онлайн книга «Проклятая»
|
– Твое «посмотреть» чертовски походит на «украсть»! – Свихнулась? Ты вообще умеешь отличать друзей от врагов? – И кто же тут мой друг? – Тот, кто добровольно засунул шею в петлю, чтоб спасти твою шкуру! – А, так ты меня спасал. Или все же мой меч? Нимуэ отвернулась и уселась на землю, обхватив колени руками. – Ты ранена, – вдруг пробормотал он, подходя ближе. Нимуэ обернулась. – Что? Вовсе нет! «Он увидел шрамы». Щеки Нимуэ вспыхнули, когда она взглянула на свои обнаженные плечи. Пришлось немедленно задрать рубашку повыше, прикрывая их. – Все в порядке. На самом деле она едва могла думать: место, где знахарь вырвал зуб, непрерывно ныло. – Это не ерунда, ты ранена! – Я сказала, что в порядке! – Я могу попытаться сделать перевязку, – тон Артура немного смягчился. – У меня еще есть немного вина и бинты. Если пойдет заражение, то тебе конец. – Это вовсе не свежие раны, – помолчав, пояснила Нимуэ. – Просто так выглядят. – Что ты имеешь в виду? – Артур осторожно присел возле огня. – Просто шрамы. Старые. – Шрамы, которые никогда не затягиваются? – Нимуэ кивнула. – Бессмыслица какая-то. – Так случается… – она чуть замялась, – когда раны вызваны темной магией… Он был смущен, – Нимуэ видела это по лицу, – и она разозлилась. – О, так это потому, что ты… эээ… – Что? Ведьма? – резко спросила она. – Нет. Просто… не знаю. Я хотел сказать, я не подумал… – О нет, совсем не подумал, верно? Что оно значит для тебя? Это слово? – Слушай, забудь. – Я принадлежу к Небесному Народу! Мой клан родился с первыми лучами солнца, и наши королевы в древности призывали дождь, овладевали силой солнца, давали жизнь урожаю. А твой народ в это время игрался с камешками. Артур поднял руки. – Сдаюсь! Нимуэ закатила глаза и продолжила дуться. Невежество свойственно человеческой крови, и все же ее смятение таилось глубже. Ей никогда не убежать от этого. Шрамы. Навсегда помечена, навсегда изгнана. Ее собственный клан боялся ее – так с чего бы Артуру поступать иначе? Она могла видеть страх в его глазах: «Он хочет от меня избавиться. И сложно винить его за это». Артур тем временем ворошил палкой угли в костре. Спустя несколько мгновений неловкого молчания он сказал: – Просто они выглядят… болезненными. – Они не болят, – быстро ответила Нимуэ. – Почти никогда. Она подняла взгляд. Они смотрели друг на друга сквозь огонь. – Похоже на следы когтей. Нимуэ кивнула. Воспоминание шевельнулось в глубине сознания. Она все еще помнила, как пахли луком волосы отца. Она спала между родителями – и то было самое безопасное, самое теплое место во всем мире. По крайней мере до той ночи, пока все не началось: видения, посещавшие ее, чужая ворожба и ужас, когда болезненно-сладкий голос позвал ее по имени. – Мне было пять лет… – начала Нимуэ, не отводя глаз от костра. «Нимуэ», – снова прошептал голос. Она выбралась из постели и вышла за двери деревянной хижины. – Кто здесь? – тревожно спросила она в темноту ночного воздуха. В деревне стояла невероятная тишина. Она помнила, как ступала по грязи босыми ногами, а в желудке что-то дрожало, словно струна. «Нимуэ, ну где же ты?» – А где ты? – спросила она. Луна светила так ярко, что было видно всю дорогу, мимо дома вождя и в самую чащу Железного Леса. В отличие от большинства детей, Нимуэ не боялась оказаться в лесу ночью. Ее мать – архидруид, а отец, Иона, – уважаемый целитель, и с самого раннего детства они рассказывали Нимуэ о Сокрытом. Она знала, что Сокрытое прячется в знакомых вещах и явлениях, таких как роса на листке или кора дерева, и что видеть его способны лишь те немногие, у кого есть особое зрение. Ленор умела петь такие песни, что выманивали Сокрытое на свет, и тогда его можно было увидеть – как искорки на шерсти, что возникали, если погладить кошку. Никогда у Нимуэ не было причин бояться Сокрытого. Никто не предупреждал ее, что не только свет, но и нечто темное способно отыскать ее и заговорить с нею. В пять лет Нимуэ полагала, что Сокрытое ей вроде тайного друга, с которым она только никогда не встречалась, – вот отчего этот голос так заворожил ее. Он казался теплым и обещал увлекательную игру. Нимуэ зашла за деревья и почувствовала ногами сосновые иголки. Дрожь в теле безошибочно подсказывала, где искать источник голоса. «Где же ты, Нимуэ?..» «Я иду, – мысленно сказала она. – Потерпи, я никак не могу тебя найти». Она шла по лунной тропинке, пока не наткнулась на логово – нагромождение каменных плит, сиявших в свете луны, словно могильные камни. Даже в столь юном возрасте Нимуэ понимала, что ходить туда не стоит. – Почему ты прячешься здесь? – спросила она. Пауза. «Мне нужна твоя помощь», – мягко ответил невидимый собеседник. Нимуэ вскарабкалась по камням, стараясь не порезаться об острые края. – Я здесь! «А я спрятался». Нимуэ заглянула в расщелину между двумя огромными каменными плитами. Луна освещала участок земляного пола – до него было футов десять, и, поскольку Нимуэ всегда прекрасно лазила, ее маленькие пальчики нашли выступы и углубления в скале, позволившие спуститься относительно легко. Однако внизу была темнота, которую лунный свет не мог разогнать. – Эй? – Я здесь, милая! – сказал голос из темноты. – Подойди-ка поближе. В животе болезненно гудело, нечто увлекало во мрак. Она поняла: то, что во тьме, каким-то образом притянуло ее. – У тебя глаза матери, – прошептало оно. В лунном свете мелькнуло что-то, похожее на темный мех, будто бы медведь стоял на четырех лапах. Но оно было больше медведя, больше любого животного, которое Нимуэ когда-либо видела, – плечи этого с трудом умещались меж стен пещеры. Когти были длиннее руки Нимуэ, желтые глаза – будто у свиньи, и лицо – изрезанное тысячью мелких шрамов. Оно улыбалось, раздвигая окровавленные челюсти, изо рта свисали куски плоти. Нимуэ мысленно звала мать, пока Демонический Медведь выползал из мрака на свет, продолжая шептать: – Только семя Ленор способно утолить мой невыносимый голод! Она повернулась к стене, пытаясь найти, за что бы ухватиться, чтобы вылезти из пещеры, но не успела сделать и шага. Три острия вонзились ей в спину – так демон вцепился в нее когтистой рукой. Нимуэ взвыла. Раны горели огнем. Оглянувшись, она увидела, как демон слизывает ее кровь с когтей – будто ребенок, тайком пробующий сливки из бочки с молоком. |