Онлайн книга «Город чудес»
|
— И было очень мило с твоей стороны постучать, — говорит она. Шмыгает носом и раскуривает трубку. — Остальные до этого так и не додумались. * * * Ивонна Стройкова пытается подавить зевок, пока глядит в зеркало перед окном. Сигруд научил ее этому трюку перед уходом: окно надо занавесить легким тюлем, установить перед ним под углом зеркало — и тогда можно выглядывать наружу так, что оттуда тебя будет очень сложно заметить. Из этого окна открывается вид на главную дорогу, что ведет через усадьбу Вотрова, — но это всего лишь один из способов попасть в главный дом, так что Ивонна крепко сжимает винташ, который лежит у нее на коленях. Тати вздыхает по другую сторону комнаты, читая свою книгу. — Это невыносимо. — Знаю, — говорит Ивонна. — Чего же мы ждем? — спрашивает девушка. — Прошло уже много часов. Он позвонит? Пришлет гонца? Сколько нам еще ждать? — Он сказал, что не знает. Я верю ему. — Верить ему — не проблема. Проблема в том, что он не лучше нас понимает, во что ввязался, и… Она замолкает. Ивонна не спускает глаз с зеркала и решает не оборачиваться. — Тати? — спрашивает она. Тишина. Ивонна бросает взгляд через плечо. Тати сидит в кресле в углу с книгой на коленях, но не читает: она смотрит прямо перед собой, глаза ее тусклые, рот открыт. — Тати? — снова зовет Ивонна. И опять ничего. Девушка медленно моргает. — Что случилось? Тати? Скажи что-нибудь! — наконец Ивонна поднимается и подходит к девушке. Встает перед ней на колени и трясет, схватив за плечи. — С тобой все в порядке? Тати? Да ладно, детка, не поступай со мной так сейчас… Тати делает сбивчивый вдох. Потом она тихо говорит: — Лиса в курятнике… — Лиса? Ты о чем? — Лиса забралась в курятник, — опять произносит Тати. И снова медленно моргает. Ее глаза распахиваются, зрачки расширяются, и внезапно Ивонна понимает, что Тати видит нечто, недоступное ей самой. Ивонна такое наблюдала лишь один раз: на вокзале в Аханастане, прямо перед тем, как Тати каким-то образом предсказала, что за ними следят. — Он войдет, — медленно бормочет девушка. — Он нашел путь. Они не смогут его остановить. Он собирается пожрать их всех. — Что? — спрашивает Ивонна. — Кто? О ком ты? — И мама, — шепчет Тати. — Мама… она умрет. Она умрет снова… — Что?! Тати… Тати, ты… — Скривившись, Ивонна замахивается и бьет Тати по щеке. Она не уверена, хочет ли разбудить Тати или просто до смерти испугалась и стремится это прекратить. Тати быстро моргает, ее взгляд делается сосредоточенным, и она касается щеки. — Я… я… — Тати, — говорит Ивонна. — Ты меня слышишь? Тати озирается, словно не понимая, как попала сюда. Потом смотрит на Ивонну в ужасе. — Парк! — говорит она. — Большой парк, здесь, в Мирграде! Там девушка, и… нам надо туда, сейчас же! — Что? Да о чем ты… — Я не понимаю, так что не проси меня объяснить! — кричит Тати. — Просто послушай меня! В городе есть какой-то большой парк, а в нем будка, и там стоит девушка — мы должны туда отправиться и предупредить, чтобы их увели оттуда, увели! Они в опасности, он придет за ними, и у нас не так много времени, тетушка! — Большой парк? Но тут их много… — она замолкает. Она знает, что это неправда. На самом деле в Мирграде только один по-настоящему большой парк. — Престол Мира, — говорит Ивонна. — Но кто там, Тати? Кого мы попытаемся спасти? — Всех! — кричит Тати. — Всех до единого! У нас еще остался один шанс, но надо идти сейчас, сию секунду, немедленно! * * * Глубоко в иной реальности убежища Таваан идет вдоль ряда коек, смотрит на спящих братьев и сестер. Кто-то выглядит спокойным, кто-то — встревоженным, и на спящих лицах слабо отражается боль. Таваан глядит на них с некоторым удивлением — ибо она, хоть и является божественным воплощением сна, сама не спит по-настоящему и не видит снов. Как рыба не понимает воду, Таваан не понимает, в чем суть отдыха. Она подходит к мягкому креслу Комайд и обнаруживает, что пожилая женщина не спит — сидит, ссутулившись, с полуоткрытыми глазами. Она вызывает у Таваан что-то вроде неприязни: ведь это Комайд предложила создать такое место, и хотя Таваан во многих смыслах богиня убежища, она одновременно его пленница, обреченная беречь спящих братьев и сестер, а также эти полсекунды жизни старухи, которые Мальвина скрутила петлей и преобразила, выйдя далеко за пределы положенного срока. Таваан недолго наблюдает за Комайд, а потом спрашивает: — Получится? Комайд хрипло вздыхает. — Олвос бывает непредсказуемой. Но она также решительна. Будет нелегко. — Решительна? — Она принципиальна, — уточняет Комайд. — Полагаю, Божество может позволить себе принципиальность, если никто другой не… Комайд не завершает фразу. По другую сторону огромных деревянных дверей на дальней стене комнаты раздается шум: ужасно громкий лязг, как будто какая-то массивная машина только что безнадежно сломалась, ее шестерни обнажились, а шатуны лопнули пополам. Звук гулко разносится по комнате. Спящие ворочаются в кроватях, ерзают и стонут. Комайд и Таваан сидят неподвижно и прислушиваются. Больше звуков нет. — Мне это не нравится, — говорит Комайд. — Это… нормально? — Нет, — тихо отвечает Таваан. — Вовсе нет. * * * Сигруд смотрит сквозь огонь на женщину. Она та самая, которую он повстречал за стеной, но теперь странно изменившаяся. Не считая перемен в одежде, при взгляде на нее он чувствует странное головокружение, как будто смотрит вниз с края утеса. — Ты… Олвос? — говорит он. Она улыбается ему. — Да, дорогой. Хочешь табака? Или чаю? — Она взмахом руки указывает на каменный стол позади себя, где разложены несколько странных предметов, которые при свете костра он не может разглядеть как следует. Сигруд задумывается о последствиях поглощения чего-нибудь, предложенного Божеством. — Мне и так хорошо. Она пожимает плечами. — Как скажешь. — Ты просто меня впустила? Взяла и впустила? — А ты что же, думал, будешь прорываться через каждый барьер, раз за разом? Полагаю, ты бы так и поступил, если бы мог потратить на это несколько десятилетий. Хотя я впечатлена. Большинство незваных гостей не добираются до стены. Большинство и до поляны не доходит. Задолго до нее что-то заставляет их повернуть назад. А ты вторгся, совершенно не подозревая ни о каких опасностях. — Она смотрит на него, ее яркие медноцветные глаза сияют. — Забавно, не правда ли? Так-так. Позволь взглянуть на тебя. Почему бы тебе не перейти на мою сторону у костра? Я не кусаюсь, честное слово. |