Онлайн книга «Город чудес»
|
— Хм… но ведь это было довольно трудно, не так ли? Я окружил его защитой, снабдил разными мерами. — Короткий, тихий всплеск стрекота, словно поют сверчки в огромном лесу. Сигруд спрашивает себя: «Где я? Может, это уже и не скотобойня?» Но над ним по-прежнему висит масляная лампа. Голос продолжает: — Ты не должен был его выследить, не должен был ему навредить. Но все же я чувствую, что защита, которую я ему дал, в твоей сумке… Круг света еще немного сжимается. Единственный глаз Сигруда распахивается, когда он осознает смыл сказанного. «Так это… это существо, — думает он, — и есть наниматель Кхадсе? Неужели эта тварь… Ноков?» — И я чувствую от тебя запах, — продолжает голос во тьме, — мой собственный почерк, мой собственный список, переданный по моим каналам. Письмо. Мое письмо! Сигруд сглатывает. — Ты лжешь мне, — говорит голос. — Я не верю, что ты мог убить Кхадсе без помощи. Их помощи. — Я сделал это в одиночку. — Ты так говоришь. И все же я тебе не верю. Долгая тишина. Сигруд чувствует, как что-то шевелится среди теней: сухой шорох, приглушенный вздох. — Ты знаешь, кто я такой? — шепчет голос. Граница тени уже всего в нескольких дюймах от ног Сигруда. Он держится очень прямо и напряженно, стараясь изо всех сил не допустить, чтобы локоть или колено соприкоснулись с этой мрачной завесой. — Знаешь, что я могу с тобой сделать? — спрашивает голос. — С Кхадсе ты, конечно, расправился… но я способен на такое, что убийство покажется благостью. Рядом раздается вздох. Шарканье и скрип — что-то тащат по бетонному полу. Рука так болит, что Сигруд не может перестать сжимать ее в кулак. — Вечное блуждание в самой темной ночи, — шепчет голос, теперь с другой стороны. — Бескрайняя черная равнина под далекими звездами… Ты будешь идти, идти и идти, идти так долго, что забудешь, как выглядит твое собственное лицо и кто ты вообще такой. И лишь когда это случится — когда ты забудешь собственное имя, саму идею о себе, — тогда я нарушу твое уединение и задам тебе вопросы. Что-то шипит впереди него. Позади слышится хихикающий звук, но издает его точно не человеческое горло. — И ты, — шепчет голос, — рыдая, расскажешь мне все. Тень приближается. Сигруду кажется, что он стоит в тоненькой трубочке света. Шепот над ухом, как будто существо во тьме нависло над ним со спины: — Хочешь, чтобы я так поступил с тобой? — Нет. — Тогда скажи, кто… Граница темноты дрожит. Сигруд ждет первого удара. Потом невидимка издает досадливое восклицание: — Хм. Сигруд приподнимает бровь. — Хм? Круг света у его ног расширяется, как будто кто-то — или что-то — теряет хватку. Голос говорит: — Кто… кто это делает?! Кажется, у невидимки ужасная мигрень. Сигруд озирается. — Делает… что? Круг света продолжает расширяться. А потом он слышит коров. * * * Мир сдвигается, меняется, искажается. Единственный глаз Сигруда распахивается от полнейшего изумления. Дрейлинг не уверен, когда все изменилось: всего пару секунд назад он был во тьме, и ему угрожало… нечто или некто. Но теперь, и в этом нет сомнений, все обстоит совсем иначе. Ведь прямо сейчас Сигруд стоит посреди бетонного коридора и таращится на гигантское стадо коров, которое бредет мимо и мычит в легком раздражении. Яркий белый солнечный свет льется из-за его спины. Он поворачивается и видит что-то вроде деревянных ворот на скотный двор. Очевидно, что в какой-то момент ворота откроются и коров выгонят наружу, но пока что они топчутся в тесном коридоре и громко выражают недовольство. Сигруд тоже недоволен тем, что ничегошеньки не понимает в происходящем. Звучит странно, и все же в последний раз он был уверен в реальности окружающего мира, когда перерезал глотку Кхадсе. А вот теперь все стало каким-то… податливым. Его окликает женский голос: — Эй! Сигруд оборачивается. Через стадо коров к нему пробирается девушка. Он ее узнаёт: невысокая, бледная континентка с забавным вздернутым носиком… — Ты, — говорит Сигруд. — Я тебя знаю… Континентка изящно огибает последних коров и резко спрашивает: — Какого хрена ты тут устроил? Сигруд понятия не имеет, как отвечать. Он глядит на эту девушку всего-то пяти с половиной футов ростом с пышной гривой черных волос и таким дерзким ртом, словно с ее языка в любой момент может сорваться едкое замечание. Но есть что-то странное в ее глазах: они бледные, блеклые, цвета неправильно окрашенного фарфора — не серые, не синие, не зеленые. Сигруду кажется, что ее глаза созданы видеть… нечто иное. — Ты назвал его по имени? — продолжает девушка. — Назвал вслух?! Да что с тобой такое? Хочешь, чтобы всех убили? Сигруд поднимает руку, словно школьник на уроке, пытающийся ответить на вопрос. — Кажется, я должен признаться, — говорит он, поглядывая на толпящихся впереди коров, — что на самом деле не понимаю, что происходит. — Ха-ха, тоже мне новость! Ты прикончил убийцу? Кхадсе? — Э-э… да. — Почему?! — Потому что он убил Шару Комайд, — говорит Сигруд. — И я не смог это вытерпеть. Девушка тяжело вздыхает, словно ждала такого ответа, но не хотела его услышать. — Понятно. Провались оно все пропадом. — Почему? — Потому что я, — говорит незнакомка, — искала его по той же причине. — Что происходит? Кто ты? Где мы? — То же место. Скотобойня. Незадолго до того как ее перестроили, так что поблизости был дневной свет. Я могу — я попробую! — тебя отсюда вытащить, но… — Погоди, — перебивает Сигруд. — Постой. Ты хочешь сказать, это… прошлое? — Что-то очень близкое к нему, да, — говорит девушка. — Достаточно далекое, чтобы дневной свет былого просочился в настоящее. Он наиболее силен там, где простираются тени, и, хотя это делает его могущественным, оно же влечет за собой кое-какие ограничения. Там, где есть свет, его нет. Сигруд пытается понять. Потом он бледнеет и задает вопрос, который, как он считал, ему не придется задавать ни разу в жизни: — Ты Божество? — тихо говорит он. Девушка с сожалением рассмеялась. — Я? Нет. А вот он… Он старается изо всех сил. Ты ничегошеньки не знаешь, верно? Разве ты не знаешь, что идет война? Теперь нам придется… ой! |