Книга Город чудес, страница 69 – Роберт Джексон Беннетт

— И кто дал тебе право? — спрашивает Тати. — С чего вдруг ты нами командуешь?

— Потому что я выжил! — рычит Сигруд. — Я все еще здесь, чтобы тебе помочь! Пусть тебе не нравится то, что я делаю, — мне и самому оно не нравится, — но это работает!

— Да что ты говоришь? — не остается в долгу Тати. — Для мамы не сработало! А кого еще ты подвел? С кем еще не получилось?

— Вот почему я тебя тренирую! — Сигруд кричит так громко, что у него болит бок. — Вот почему я показываю тебе, как надо защищаться!

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Тати.

— Я… я показываю тебе, чтобы ты знала, что делать, когда настанет час, и чтобы с тобой не случилось того же, что и с…

Сигруд останавливается, потрясенный, и умолкает.

Тишина тянется. Ивонна и Тати напряженно глядят на него.

— С кем? — спрашивает Тати.

Сигруд медленно откидывается на спинку стула.

— С кем, Сигруд? — повторяет Тати, теперь по-настоящему озадаченная.

Он моргает и смотрит на свои руки. Они дрожат. На ладонях исчезают маленькие белые полумесяцы — углубления там, где его ногти вонзились в кожу.

Сигруд сглатывает. Очень долго смотрит на столешницу. Обе женщины не шевелятся.

Он медленно говорит:

— Ты… ты права.

Они переглядываются.

— Кто? — спрашивает Ивонна.

— Тати. — Голос у него напряженный и хриплый. — Я не должен играть в игры и хранить секреты. Я не должен… скрывать что-то от тебя. — Он мрачно глядит на девушку. — Божественные дети много лет прятались среди континентских сирот. Многие из них не знали, кто они такие на самом деле. Наш враг убивал их по одному. И он думает, что ты из их числа.

Тати пристально смотрит на него. Потом переводит взгляд на Ивонну, которая подходит к кухонному шкафу, берет чашку и быстро наполняет ее до краев картофельным вином.

— Правда? — растерянно спрашивает Тати.

Сигруд кивает.

— Он… думает, что я… божественное дитя?

Он снова кивает.

Ивонна осушает чашку одним глотком.

Тати издает короткий, презрительно-недоверчивый смешок.

— Шутишь.

Он качает головой.

— Он думает, я владею магической силой? Могу летать или… или проходить сквозь стены?

— Я не знаю, что он думает по поводу твоих способностей, — говорит Сигруд. — Только то, что он думает о том, кем ты являешься.

— А почему он так думает?

— Потому что… Потому что ты как две капли воды похожа на девушку, которую я встретил на месте крушения корабля.

— На эту, как ее, Мальвину?

Он кивает.

— О, так получается, если я похожа на девушку, я должна быть такой же, как она? — спрашивает Тати. — Так получается?

— Она тоже отрицала это, — говорит Сигруд. — Но ее мнение не важно. Как и мое или твое. Только его и то, что он собирается сделать по этому поводу.

— И… что же? Сожрать меня? Словно тварь из старой сказки?

— Что-то в этом духе.

Она снова смеется и опять садится на стул.

— Невероятно. И так тупо. Просто немыслимо тупо.

— Понимаешь, почему я не хотел тебе рассказывать? — спрашивает Сигруд. — Понимаешь, что я не хотел тебя пугать, я не хотел…

— Пугать? — перебивает Тати с раскрасневшимися щеками. — Пугать?! Я не испугалась, Сигруд!

— Но… что же тогда? — спрашивает Ивонна.

— Я… я злюсь! — говорит Тати. — Злюсь, потому что… все это случилось из-за такой дурацкой идеи! Такой дурацкой, нелепой, бессмысленной идеи! Идеи, что я могу… могу делать больше, быть чем-то большим или что я хотела бы стать кем-то большим! Знаете, чего я хочу? Знаете, чего я на самом деле хочу прямо сейчас?

— Нет, — говорит Сигруд.

— Я хочу домой, — сообщает Тати. Ее глаза наполняются слезами, но голос тверд. — Я хочу отправиться домой, и сидеть за кухонным столом с мамой, и читать с нею газету. Прямо сейчас в мире нет ничего — ни магических сил, ни волшебного рая, — что могло бы оказаться лучше этого. Я хочу, чтобы моя жизнь снова стала нормальной. Мне нравилось быть нормальной. И если бы у меня имелись какие-нибудь божественные силы, я бы… я бы все их пустила на то, чтобы все стало как раньше. — Она сидит и молчит. — Но оно не станет.

— Нет, — говорит Сигруд.

— И теперь нам придется снова бежать?

— Да.

Еще один унылый смешок.

— Вы знаете, каково это — все потерять в один миг? — спрашивает Тати. — За один вечер утратить свою нормальную жизнь?

— Да, — отвечает Сигруд.

— Да, — говорит Ивонна.

Тати смаргивает слезы и смотрит на них обоих.

— Вы… вы знаете?

Ивонна подходит, садится напротив нее и тяжело вздыхает.

— Да, дорогая. Как и многие, многие другие.

— Но… Как вы это делаете? — спрашивает Тати, шмыгая носом. — Как же вы просто… продолжаете жить?

— Мы можем попытаться тебе показать, — говорит Сигруд. Он встает и подходит к ней. — Но сперва, Тати, нам надо уехать. И побыстрей.

Он протягивает ей руку. Она секунду медлит, а потом дает руку в ответ.

* * *

Ивонна открывает кофр, показывает Сигруду, куда цеплять вешалки для одежды, в какие ящички складывать обувь.

— Выглядит нормальным, да?

— Ну… да.

— Но… — Она тянется к спинке, что-то там расстегивает — и спинка целиком открывается, демонстрируя тайное отделение, явно предназначенное для оружия. — Видишь? Вот как все устроено. Тут помещаются два винташа в разобранном виде, может, еще дробовик и, наверное, три-четыре пистолета. Их надо закрепить вот этими ремнями, чтобы не дребезжали…

Сигруд кивает, впечатленный.

— Иногда ты заставляешь меня терять дар речи, Ивонна Стройкова. Ты как будто готовилась к вторжению врага.

— О, а случившееся в Вуртьястане разве не было вторжением? Когда все эти божественные солдаты едва не высадились, чтобы порешить всех на берегу?

— Справедливо. — Он указывает на два крепления в дальней части кофра. — А это для чего? Лезвия? Рапиры?

— Да. — Ивонна шмыгает носом. — Ты разве не знал, что я на самом деле гораздо лучше управляюсь с мечом, чем с огнестрельным оружием? Фехтование — давний почетный вид досуга для мирградских дам. Мать муштровала меня довольно безжалостно. Но, как и все мирградское, это искусство безнадежно устарело. Нынче лишь дурак отправится на бой с мечом.