Онлайн книга «Земля »
Из-за поворота вышел Лешаков. Уже в халате, на голове чепец, похожий на бахилу, на ногах круглоносые дырчатые сабо из литой резины (Тупицын бегал в таких по даче вместо тапочек). – Сбежали от нас, Арсений Игоревич, – с лёгкой претензией высказал ему Гапон. – А мы гостю нашему “беззубый коридор” показывали. – Да, да… – Лешаков нахмурился. – Прошу прощения… Наталья Георгиевна, – обратился к пришедшей с мороза врачихе, – можно на минутку? – Ага, сейчас, – ответила бабёнка, преданно глядя на Гапона. Стянула шапочку, показывая мятое, блондинистое каре: – А я, Аркадий Зиновьевич, ебанулась вчера! – В смысле? – оскалился Гапон. – Постриглась же! – бабёнка кокетливо покрутила головой. – Не видно разве? Но я так думаю – волосы не зубы, отрастут! – Ох, Наталья, – прищурился на неё Гапон. – Дай-ка приобниму тебя, королевну мою… – Хороша королевна! – она с хрипотцой засмеялась. – Дра́зните пожилую, больную женщину, – и тотчас прильнула. – Ну, ты не жмись-то ко мне! – Гапон шутливо отстранился. – Хоть отмылась от потрохов? – но при этом с неожиданно искренней нежностью погладил врачиху по спине. – Ну что? – проворковал. – Грустишь? Старой пизде плохо везде?! – Ой, не говорите, Аркадий Зиновьевич, – врачиха хрюкнула. – Вы ж к себе не забираете, вот и худо мне, – добавила томно. – Как муж новый? Вздохнула: – Слабенько-ой… – Велика Россия… А ебаться не с кем! – засмеялся Гапон. – Боится меня, говорит, что от моих рук смертью пахнет! – она продолжала ластиться и жаловаться. – Ну не дебил? Её спутник посматривал на Гапона. Несвежий тёмный чуб выбивался из-под шапочки. Рот у него был брезгливый, а взгляд алчный и плутоватый, как у сантехника. – Племяш мой, Владик, – сказал Гапон, не прекращая полапывать врачиху. – Тоже раздолбаем рос, пока ко мне не попал! “Тоже”, видимо, адресовалось мне. – Володя, зацени… – Гапон перекинул объятие с Натальи Георгиевны на стоящего рядом “племяша” и даже шутливо приложился щекой к его лицу. – Похожи? В них действительно было много общего: рост, сочная губастость, крупные черты, хотя у племянника пропорции оказывались помельче. – Наша Таня вся в отца! Хуй, залупа, два яйца! – с довольным видом подытожил Гапон. И оба, дядя и племянник, дуэтом расхохотались – до жути одинаково, как сиамские смеховые близнецы. Краем уха я слышал, как Наталья Георгиевна докладывает местному сотруднику: – Ебанулась вчера. Подстриглась… Иваныч привалился к подоконнику – набивать смс или же играть во что-то вроде “Snake” – большой палец шустро бегал по кнопкам простенькой “нокии”. Он изредка поднимал глаза на Гапона. Гапоновский родственник ухватил за рукав пятящегося с каталкой долговязого юнца-санитара. Движение было невесомое, рука взлетела легко, как от ветра, будто под одеждой племянник состоял из воздуха и был ещё вдобавок какой-то полупустой. – Вот, Аркадий Зиновьевич. Устроил всем ёбаный стресс! Казённая полуулыбка санитара поникла. – А мы обыскались, блять! – исходил ядом племянник. – Куда кегля подевалась? – Что ещё за кегля? – нахмурился Гапон. – Ну, хляк, бомж дэтэпэшный! Я ж говорю – кегля! – Нашёлся? – Это мудило, – племянник резко тряхнул санитара, – отвезло его в наш кассетник! Гапон поднял удивлённые брови, а парень промямлил куда-то вбок: – Сказали, в холодильник, я и повёз. – Серёжа, мать твою! – выговаривал племянник. – Холодильник – это не платный кассетник! По кегле вши ползали! Он, блять, педикулёзом всю клиентуру позаражать мог! Прокурорский батя на собственных похоронах мог оказаться со вшами в бороде! – Просто сами же сказали, что теперь все трупы пойдут через “Элизиум”, – отвечал санитар с понурым вызовом. – Я-то сказал! Но ведь нетрудно и самому допетрить, что бесхоз не пихают в коммерческий холодильник, а везут, наверное, в подвал на ледник! Гапон, внимательно следивший за разговором, хлопнул санитара по плечу: – Да расслабься, паренёк! Знаешь, как в армии шутят? Если в роще заблужуся, кто-нибудь да выведет! Если в штабе окажуся, кто-нибудь да выебет!.. Санитар приободрился: – Я ж не нарочно, Аркадий Зиновьевич. Хрен поймёшь, куда кого везти. – Короче, дружок, – сказал Гапон. – Те, что через наш “Элизиум” хоронятся, тех в кассетник. Просто больничных – в холодильник анатомички. Лешаковских с экспертизы – туда же, только камеры не путай – это разные отделения. Понял? Ты у нас сколько работаешь? – Неделю… – Разберёшься скоро, – ободрил Гапон. – Медучилище? – Колледж. – Смирнова у вас директор? Вероника Сергеевна? – Тут кто? – племянник бросил намётанный взгляд на каталку. Тело было закрыто оранжевой клеёнкой, скрадывающей человеческую форму. – Дед домашний или лешаковский? – В смысле? – затупил санитар. – Его подвезли только что. – Блять, врачебку кто оформляет, Лешаков или Логвинов? – Александр Дмитриевич… – Ну всё, значит, наш. Вези его в секционную, я подойду скоро!.. Санитары покатили каталку прочь по коридору. Взгляд Гапона, сосредоточенный на племяннике, стал неожиданно холодным: – Отойдём, Влад? Тот смущённо кашлянул. Гапон жёстко вцепился в него и, прихрамывая, повлёк в сторонку. Иваныч всё тыкал в кнопки, Капустин кивал своему разговору: – Знаете, Милена Николаевна, что сказал бы по такому поводу Аркадий Зиновьевич? В России как в гареме: отымеют по-любому, но только не ясно, когда именно!.. Ха-ха… Да, он бы, разумеется, выразился бы чуть жёстче… – Владик, блять, совсем страх потерял? – донеслось. – Да чё я сделал-то? – племянник беспокойно оглянулся. – Ты год назад бирки на пальцы вешал! – с бешеной въедливостью выговаривал Гапон. – Что за охуевшее самоуправство?! По факту я не мог слышать их разговора, несмотря даже на благоприятно-гулкую акустику. Однако ж бубнёж Гапона и виноватый, испитой голосина племянника звучали так отчётливо, словно они переругивались в полуметре от меня, а не в самом конце коридора. – Второе, – шипел Гапон, – обещал, что сделаешь Гавриченкам лицо! А там пиздец был! Мать его чуть в обморок не хлопнулась в зале! Истерика с женой! – “Космонавт” который? – торопливо оправдывался племянник. – Я подмалевал, где мог. Там, по-хорошему, не стандартный бальзачок, а хирургия нужна была, пластика, реставрация. А морды заново лепить только конченая умела… |