Онлайн книга «Земля »
|
Снова раздался железный рассыпчатый стрекот. Потом из окна транспортёра донёсся далёкий женский голос, произносящий нараспев: – Рюша убористая чёрная, рюша убористая белая, бант, рюша-резинка, рюша белая с кружевом, рюша парча-золото, тесьма двухцветная с золотом, тесьма с кистью и тесьма плоская, колокольчик, три сантиметра ширина… Чернаков приложил палец к губам, и я послушно умолк. – Рюша – кристалон, покрывало – гипюр, покрывало – гипюр набивное, комплект шёлк – наволочка, покрывало, наволочка православная – хэбэ, наволочка православная – шёлк. Покрывало и наволочка православные – шёлк с золотом… – Пошли, девчонок навестим, – сказал Чернаков. Мы прошли вперёд по коридору. – Тут столярка, где, собственно, собирают коробки, – Чернаков коротко заглянул в тёмное помещение. – Хит продаж – универсальный четырёхгранный гроб, так называемая колода, на втором месте – европейский шестигранный… – Зарема, голубушка, я так ничего не услышу! – донеслось из проёма в стене. – Я что-то пропустила, Илюса Илдаровна? – Нэ-эт, – протяжно ответили. – По дозаказу тафта полиэстеровая белая, пятьдесят метров. Креп-сатин алый – пятьдесят метров, лиловый – пятьдесят метров… Мне показалось, что я уже слышал эти певучие интонации в телефоне, когда звонил в “Гробус” по городскому номеру. Чернаков постучал костяшками по гулкой перегородке, потом шагнул внутрь: – А кто у нас такой рассеянный документацию теряет?! “Цех” представлял собой квадратное помещение с тремя электрическими швейными машинами и большим гладильным столом. Пахло разогретым утюгом. Вдоль смежной с обойным цехом стены высился стеллаж с тканями: синими, лиловыми, красными. Несколько полок занимали белые стёганые матрасики с бортами – видимо, те самые “постели”, о которых говорил Чернаков. Агрегат, чем-то похожий на ткацкий станок, был заряжен рулоном с белой тканью – по её бледному, скользкому холоду я признал материал для пышной подкладки гроба. Кроме нас в помещении находились три женщины: дородная, за тридцать, брюнетка в деловом костюме: приталенный чёрный жакет, белая блузка, узкая строгая юбка, каблуки, – и две швеи в одинаковых синих халатах, с косынками на головах. Швея, что постарше, полная, восточного вида женщина, медленно изучила пыльный А4 и протянула его обратно Чернакову: – Нэ нашэ… – Тогда, может, вы обронили, Ольга Германовна? – Чернаков одарил брюнетку липучим взглядом. Стало ясно, кто первой принимает на себя эротический натиск гендиректора “Гробуса”. – Это, Сергей Евгеньевич, дозаказ по фурнитуре на декабрь, – устало сказала брюнетка. – Неактуальная бумажка… Чернаков махнул рукой, показывая, что вопрос исчерпан. Указал на меня: – Дамы, позвольте представить. Наш коллега, звать Володей. Это – Ольга Германовна, – брюнетка вежливо улыбнулась, – Илюса Илдаровна… – пожилая швея чуть шевельнула веками. – И красавица Зарема. Девушка на выданье, так что имей, Володька, в виду… От этих слов всем стало неловко, потому что худенькая Зарема совсем не тянула на красавицу. Простенькое лицо было густо усыпано мелкими родинками. Она, впрочем, порозовела от смущения, спрятала ступни в шлёпках, заправила под косынку русую прядку. Отвернулась к машине и выбила дробную очередь. – Ну, не будем мешать, – галантно сказал Чернаков и сунул затоптанный листок в карман пиджака. Вслед за Ольгой Германовной мы вышли из швейного цеха. Она цокала каблуками чуть впереди, покачивала тяжёлыми бёдрами. За ней тянулся приторно-сладкий запах. Чернаков хищно глазел на полноватые ноги Ольги Германовны в колготках с золотистой искрой. Сказал нарочито громко: – Секретарь, бухгалтер и секс-символ. Три в одном, как говорится!.. – подмигнул мне. Я на всякий случай показал ему большой палец – Ольга Германовна и правда была эффектной, хотя я не особо жаловал такой ведьмачий типаж с крупным, как у пиковой дамы, носом, глазами навыкате и мясистым ртом. Она оглянулась, поправила пальцами аккуратную гульку на затылке и томно сказала шефу: – Неисправим… – а Чернаков довольно захихикал. Мне вспомнился чудаковатый проводник в поезде, которым я ехал из Москвы в Рыбнинск три месяца назад. Близорукий, в толстенных очках, с усами и бакенбардами, как у породистого швейцара, он примерно в той же манере нахваливал титан, когда кто-нибудь из пассажиров обращался за чаем: “Гениальное изобретение! Вот уж поистине три в одном! И утилизирует мусор, и греет, и поит!” – Оль, что за рюши ты с Илюсой обсуждала? – спросил Чернаков. – Юбочки из плюша! С венками что решили? – Зарема и Газиля будут делать… – Есть уже прайс-лист? О, отлично, давай сюда… Чернаков остановился, забормотал: – Венок малый, высота пятьдесят пять, сто семьдесят рэ… Венок-ромбик, высота семьдесят, сто девяносто рэ… Венок-ёлочка, высота шестьдесят пять, двести тридцать рэ, сердце среднее, триста сорок рэ, венок-колесо, пирамида… Венок фантазия малая, полукорзина малая, полукорзина треугольник, корзина корона витая… Ну ладно. Что ожидаем по прибыли? – Тысяч семьдесят!.. – сказала Ольга Германовна, уворачиваясь от бесстыдной руки Чернакова, норовившей ухватить туго обтянутую юбкой ягодицу. Я сделал вид, что ничего не заметил. Коридор из гипсокартона неожиданно закончился, и начались вышелушенные кирпичные стены, металлические опоры, уходящие под крышу, – мы вышли к задворкам “империи”. Стало прохладней, пол вместо бетонного сделался земляным. У стены чернели две поленницы из дочерна закопчённых древних шпал. Метрах в десяти виднелись ворота, ведущие на задний двор. Они чуть дребезжали от соседства с пилорамой. – А знаешь, какая фамилия у Илюсы? – обратился ко мне Чернаков. – Власова! Я, между нами говоря, чурок на работу брать не хотел, кешмек-бешмек этот. Увидел в документах “Власова И.И.”. Подумал, Ирина какая-нибудь Игоревна. А она Илюса Илдаровна… – Серёжа, – с мягкой укоризной сказала Ольга Германовна, – чем тебе Илюса не угодила? Кто ещё будет так корячиться за семь тысяч в месяц. – Да я ничего, доволен, – Чернаков в шутку поднял руки, как бы капитулируя перед очевидным фактом. – Вот тут, – сказал мне, – сделаем ещё один цех под венки, корзинки. Чтоб нишу с товаром занять. Царапнула неприятная догадка – ведь если профессиональная швея получает всего семь тысяч, то на какую же сумму могу рассчитывать я, работая в “Гробусе”? В кармане у Чернакова зазвонил телефон. Он громко, чтобы перекричать пилораму, ответил: – Да, Димон, идём! А Мултанчик уже приехал? – после чего отправил Ольгу Германовну в конференц-зал. Та понятливо кивнула и скрылась за белой, почти сливающейся со стеной дверью, что вела в офисную половину депо. |