Онлайн книга «Идем на Восток»
|
Молодой князь Шаховской шел по внутреннему двору крепости, построенной руками солдат и казаков из глины, камня и дерева, и смотрел на умирающее, но не сдавшееся укрепление. Минометные мины оставили раны в земле… хорошо, что миномет у них среднего калибра, крупный давно разнес бы все и вся. Потушенные постройки — курились дымком, пугали черными угольями разорения. От колодца — спешно тащили два больших ведра воды и в один из лазаретов, там сейчас оперировали раненого. Ох, как был прав отец, когда требовал — копайте, копайте и копайте, когда направлял на «копанки» и провинившихся и непровинившихся. Сколько пота, крови, кровавых мозолей было, как они выворачивали из земли валуны в человеческий рост и катили их к стене, на укрепление стен, как они перекрывали выкопанные киркой и лопатой блиндажи купленным у местных лесом. Теперь, благодаря настойчивости отца — их не взять просто так. Ни наскоком, ни как иначе. Только когда кончатся боеприпасы… да и то так просто их не взять… Отец лежал в своем, командирском блиндаже, на койке, заправленной простой, солдатской шинелью — худой, с серым, но спокойным лицом. Ему уже сделали операцию — хотя, наверное, с такими ранениями и в Центральном военном госпитале не помогли бы. Его, с небольшой группой офицеров — выманили на встречу со старейшинами и там подло напали. Чеченцы не видят в этом ничего плохого, такое здесь бывало не раз и не два — дать обещание врагу, чтобы нарушить и уничтожить его. Обещание, данное неверному и не чеченцу — ничего не значит. Они не ожидали только одного — что отец с остатками людей, под градом пуль доберется таки до своей машины, своего Фордика, который стоял сейчас на ободах под навесом и больше напоминал решето, и что машина сможет двигаться. И он опередил чеченцев, вырвался из западни и поднял тревогу — у чеченцев просто не было ничего, чтобы догнать машину. Поспешный штурм укрепления чеченцами ничего не дал кроме трех десятков порезанных пулеметами джигитов. Джигиты откатились и прибегли к новой тактике — к окружению и измору. Это была очень необычная тактика для них. Очень. Машина, тот самый Фордик, на котором они одно время ехали из Грозного и отец говорил на переднем сидении с чеченцем, которого подвозил — честно выполнила свой долг до конца, вывезя, вытащив под градом пуль своего хозяина из ловушки и довезя его до дома. И его отец — тоже выполнил свой долг до конца, он честно ломал свою службу, не роптал, оказавшись начальником самого отдаленного гарнизона, он умиротворял, судил, убеждал, при необходимости — искал, наказывал, убивал чеченцев. И даже в свой смертный час — он не позволил себе умереть в чеченской мышеловке, он вырвался из огненного кольца, доехал до гарнизона и поднял тревогу. Теперь и ему, девятнадцатилетнему потомку рода Шаховских предстояло выполнить свой долг… — Отец… Отец протянул руку — Сядь сюда… Сын сел рядом. Дежуривший у постели ординарец — тихо вышел. — Как… дела? — Все нормально. Мы держимся. Они не осмелятся еще раз… Отец закрыл глаза — так что Владимир испугался — Отец? — Они атакуют ночью — сказал полковник, не открывая глаз — берегите патроны — Да, отец. Я все понял. Отец помолчал. Потом сказал — Зря ты приехал… — Нет. Не зря — с железной уверенностью в голосе ответил Владимир — Зря… Они снова помолчали. А чего тут говорить? — Где Пашков? — Не вернулся. Своим последним приказом — отец командовал до тех пор, пока мать силой не заставила его отказаться от командования — он приказал фельдфебелю Пашкову с группой наиболее опытных солдат-пластунов — скрытно добраться до леса, провести там разведку, по возможности — найти и уничтожить минометы. Это было вчера. Но до сих пор — он не вернулся, и это могло означать лишь одно. — Как … мама… — Не видел ее. В лазарете. Конечно же — она в лазарете. Помогает из последних сил. Она, как и отец — скорее умрет на посту, чем позволит… — Зря ты приехал… — Отец. — Послушай меня. Но если уж приехал… послушай меня. Слушаешь? — Да. — Помнишь Амануллу — хаджи? Который тогда ехал с нами… когда мы купили машину? — Да, помню. — Если все… будет совсем плохо — скажи, чтобы тебя привели к нему. Напомни ему о том обещании, которое он давал мне. Он человек чести… не откажется. — Тебе нельзя много говорить — Смирно… учить меня будешь… понял все? — Понял, отец. Но Аманулла-хаджи человек чести. А эти — нет. — Против стариков… они не пойдут. — Могут пойти — возразил Владимир. Отец открыл глаза. Говорить ему было трудно. — Тогда… не оставляй меня в живых… молчи и слушай. Не оставляй меня им в живых… прошу как офицера. Не как сына. Владимир хотел сказать, что он не офицер. Но промолчал. Какая теперь разница… офицер не тот, у кого погоны на плечах, а тот, кто ведет людей за собой. — Патроны… есть? — Есть… немного. — Тогда не трать впустую. Иди. Владимир поднялся. Пригибаясь, чтобы не удариться головой о порог — вышел. К нему тут же подбежал один из унтер-офицеров. — Сколько у нас боезапаса? — Примерно пять с половиной тысяч патронов к винтовкам и автоматам. Двадцать две пулеметные ленты, короткие. Около семидесяти гранат. И личное… Не так плохо. Да, не так плохо. — Передай приказ — патроны экономить, стрелять только в ответ. — Вы уже приказывали…. — И еще раз прикажу! — заорал Владимир Унтер кивнул и исчез. Владимир прошел к бревенчатой избушке, в которой находилась станция связи. Основная уже была выведена из строя, работали по запасной. Кто-то очень умный, знающий какую опасность на самом деле представляют средства связи — приказал первым делом стрелять по вышке. Теперь они работали по носимой рации ротного звена — а в горах она… — Удалось наладить связь? Радист отрицательно покачал головой. Они уже потеряли двоих при попытке починить или заменить антенну на вышке. Снайперы держали вышку под прицелом… — Что, совсем ничего? — Долбим, долбим. Ловит ли кто — не знаем. — Попробуй на частоте гражданской авиации еще — курсант Гатчинского высшего воздухоплавательного училища на память назвал частоту — может, какой-нибудь рейсовый нас, да и услышит. — Есть. — И выше голову. Хрен они что с нами сделают! Это грубое ругательство — приободрило солдата, он улыбнулся. — Так точно. Хрен им, а не гарнизон. |